Под звездою Москвы

Магуна, войдя к капитану, вытянулся. Капитан сложил руки на животе и долго рассматривал Магуну, не говоря ему ни слова. Магуна выдержал этот испытующий осмотр. Его глаза приняли выражение восторженной преданности и бездумной доверчивости. Наглядевшись на Магуну, капитан сказал неторопливо и голосом равнодушным:

— Магуна, я пройду сейчас к этой… заложнице… Понимаешь?

— Понимаю, господин капитан. Пост будет убран от двери, господин капитан. Вам никто не помешает.

— Магуна, ты хочешь на русский фронт?

— Как будет угодно господину капитану. Хайль Гитлер!

— Ты останешься со мною здесь, Магуна.

— Разрешите выразить благодарность, господин капитан!

— Но вот что, Магуна… Вернется с вокзала майор… слышишь Магуна?.. И майор может спросить Магуну об этой… женщине. Понимаешь, Магуна?

— Понимаю, господин капитан. Магуна ответит: все было в порядке, господин майор, а к женщине, господин майор, никто не был допущен, как приказано было господином майором, господин майор.

— Хорошо, Магуна. Можешь итти… А эти два солдата? Они хотят на Восточный?

— Все солдаты врут, господин капитан. Если спросите их, они скажут, что готовы ехать. Но они услужливы, господин капитан.

— Ты, Магуна, я вижу, хороший для них товарищ.

— Совершенно верно, господин капитан.

— Товарищество, Магуна, есть основа армии нашего фюрера! Запомни это навсегда и разъясни это тем двум.

* * *

Капитан прошел по коридору к комнате Марике медленным шагом, внешне невозмутимый, но внутренне весь трепеща от неизвестности предстоящего. Он открыл дверь не постучав. В комнате был полумрак, Марике лежала, уткнувшись лицом в подушку. Услышав шаги, она спросила:

— Луиза?

Капитан не ответил; Марике не повторила вопроса. Капитан сделал шага два к постели.

Марике вдруг поднялась, охваченная непонятным ей предчувствием, и увидала капитана.

— Что вам нужно здесь, господин офицер?

Да, теперь она узнала в нем палача ее юности. У нее мелькнуло желание сейчас же бросить ему в лицо все гневное, что многие годы возмущало и оскорбляло ее сердце. Но гордость удержала ее. И она решила скрыть в себе это. Капитан же не узнавал ее. Его первое впечатление, что он где-то, когда-то видел эти глаза, затемнилось вожделеньем, которое им в этот миг владело.

Капитан глупо улыбался. Рука его протянулась к Марике.

— Что вам нужно от меня?! — закричала Марике. Капитан сделал еще шаг ближе к ней. Марике соскочила с кровати.

— Слушайте, — если вы человек, если у вас есть совесть, если у вас есть бог, — оставьте меня не трогайте меня. У меня большое горе.

Капитан, не слушая, подходил к ней ближе.

— Никто не услышит нас, и никто об этом не будет никогда знать.

Марике бросилась к окну. Но окно было заперто, и штора опущена. Марике повернулась и стала перед капитаном лицом к лицу.

— Уйдите отсюда. Я вас не боюсь. Я вас, негодяев, не боюсь.

Капитан бросился к ней.

В соседней комнате Луиза услышала режущий вскрик, когда она стояла на коленях перед настольным мраморным распятием, перед которым когда-то молилась ее мать, ее бабушка и ее прабабушка. Она стояла неподвижно, только губы ее слегка шевелились и по лицу текли слезы. Услышав крик, Луиза вскочила и бросилась бежать, не зная еще, куда и зачем.

Луиза ворвалась в комнату к Марике и застыла на месте: она увидала, что капитан сжимал руки Марике и старался поставить ее на колени. Он бормотал:

— Стань передо мной на колени, стань! Целуй мне руки, умоляй меня! Умоляй! И я, может быть, пощажу тебя. Умоляй же.

Марике застонала. Капитан зажал ей рот. Но Марике успела вцепиться зубами в его палец. Зубы ее сжались с силой, присущей коченеющему телу.

Капитан крикнул от боли. Рванулся назад. Боль обожгла его. Он уже ощущал, как он сейчас сожмет своими пальцами горло этой женщины. Может быть, она уступит ему. А может быть, он задушит ее, и то и другое будет сладостно… «А майор? Что сделает с ним майор, если капитан убьет сейчас эту женщину, добычу майора?» Пальцы капитана остановились в нерешительности, они вдруг ослабели. Холод прошел по всему его телу. Он почувствовал, что кто-то вошел и что позади у него за плечами в комнате человек. «Это майор, — мелькнуло в его голове, — это он вернулся. Сейчас этот зверь убьет меня. Оглянуться бы! Посмотреть бы! Но нехватает духу. Страшно».

Капитан отпрыгнул в сторону и бросился вон из комнаты, так и не разглядев, кто вошел и кто был у него за спиной.

И только выбежав в коридор, он пришел в себя от страха и тогда понял, что это был не майор. Он хотел было сейчас же вернуться в комнату Марике. Но внутри его еще ползал страх, челюсть его тряслась в неповинующейся ему дрожи. С мизинца его капала кровь. На ходу он обмотал палец носовым платком. Кровь просачивалась через платок и каплями падала на пол, оставляя на крашеном полу дорожку от комнаты Марике до кабинета Альберта.