Под звуки сагатов (СИ)

Я молчала, следя за мальчиком, который все еще не приходил в себя. Начиная сердиться, вынула из-за пояса маленький сверток. В ткани было всего-то шесть иголочек, не толще волоса. Этими инструментами приходилось пользоваться не часть, так как знаний не хватало, но стоило попробовать. Такое глубокое беспамятство оставляло мало шансов.

Я видела, что и хозяйка и Берлид вздрогнули, когда первая игла вошла мальчику в мочку уха. Со второй Ил глубоко, сильно вздохнул и приоткрыл веки. Было видно, что ему трудно и все еще утягивает в дрему, но это уже было неплохо. Прозрачные голубые глаза остановились на мне. Я ласково и приветливо улыбнулась.

— Привет. Меня зовут Тирма. А тебя? — было необходимо, чтоб он преодолел себя, заставил проснуться.

— Я Ил.

— А как полное имя?

— Ирангиил, — выдохнул он с трудом. Теперь я видела, что он старше, чем казалось. Глаза выдавали.

— Какое сложное имя. И сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— О, я тебе скажу, что кому-то надо больше есть, — мальчик чуть улыбнулся шутке. На глазах дядьки блеснули слезы. Ну нет, ложная надежда нам ни к чему.

— Не смейте. Это только на время поддержит его силы, не больше, — обернувшись, кивнула герцогине, — Пусть принесут паштет какой, если есть. Может, удастся его покормить

— Есть вареный цыпленок, можно перемолоть.

— Пусть добавят сырой лист манарги.

— Манарги?

— Как его… крапивы.

Хозяйка отправилась давать распоряжения, а я снова повернулась к мальчику, закатывая рукава до локтей. Ребенок с интересом смотрел на узоры, которые еще не до конца стерлись.

— Ты же знаешь, что болеешь? — Ил кивнул, став серьезным, — Пока я не знаю, что за болезнь и смогу ли помочь, но если мы не вернем тебе хоть немного сил, шансов справиться нет совсем. Ты понимаешь?

Снова кивок. На меня смотрели внимательно, по взрослому.

— Скоро принесут еду, но она полезет обратно, если не помочь твоему желудку. У меня кое-что есть. Но гадость страшная. По вкусу больше всего напоминает давно стухших червей, которых залили уксусом. Сможешь справиться?

— Я крепкий, — сипло ответил мальчик, упрямо сведя брови в точности как отец.

Средство было очень сильным, и я опасалась его давать в чистом виде, хотя состояние пищеварительной системы у ребенка было отвратительным. В стакане было всего два глотка воды, но будет чудо, если он справиться хотя бы с ними. Четыре капли лекарства сделали воду темно-коричневой, а от запаха мгновенно просыпался рвотный рефлекс.

Поднеся стакан Илу, сразу приготовила таз, если мальчик не справиться. Глотнув, ребенок несколько секунд держался, а потом выдал все обратно, судорожно пытаясь откашляться.

— Ничего. Мало кто может это проглатить, — убирая и стакан и таз, легонько погладила костлявую спину.

— Еще, — едва слышно просипел Ил, сквозь кашель.

— Еще раз?

Мальчик кивнул, поднимая упрямый взгляд. Что ж, может, и будет толк.

Удержать в себе отвратную, но чудодейственную жидкость Ил сумел только с четвертой попытки, обессилено откинувшись на руки дядьки. Через несколько минут он открыл глаза с удивлением и неверием глядя на меня.

— Живот перестал. Я не думал, что он болел, а теперь, когда перестало, почувствовал.

— Думаю, тебе просто уже так давно болит, что ты и не слышишь. Это замечательно, значит, можем попробовать поесть.

— Может, его достать из воды? — робко спросил дядька, с любовью глядя на мальчика

— Нет. У тела не хватит своих сил.

Герцогиня принесла мисочку с какой-то гомогенной мясной кашей, вполне подходящей нам сейчас. Став на колени возле ванны с другой стороны от меня, она стала сама кормить мальчика.

— Попробуй, ты должен вернуть себе хоть немного сил, — женщина говорила тихо, с нежностью, которая не была замечена мной раньше в отношении ребенка. Сейчас я поняла, что она на самом деле любит этого мальчика. Видимо, та холодность, что была раньше, вызвана страхом за его жизнь. Или статусом герцогини. Важно было не это, а то, что с ней я могла ребенка оставлять без опасений. Так же мог помочь дядька. Больше пока рассчитывать не стоило ни на кого.

Ил с сомнением проглотил маленькую ложечку еды, прислушиваясь к ощущениям. Все ждали. Когда слабая улыбка растянула бледные губы, все выдохнули с облегчением.

— Еще три ложки. Остальное закопать под деревом, которое вам не нужно.

Все посмотрели на меня с удивлением.

— Думаете, его кто-то травит. В моем доме?

— Я не знаю, что с ним, но то, что вижу, не хорошо. Сделайте как говорю.

Продержав мальчика в воде еще минут десять, решила, что для первого раза достаточно, тем более, что удалось покормить ребенка.

Берлид при помощи слуги вытерли ребенка и переодели в сухую рубашку. Мальчика вернули в спальню, откуда я приказала выкинуть все одеяла, кроме одного.

Кажется, Ил уснул еще тогда, когда его несли, не реагируя на мои прикосновения. Запретив трогать воду в ванной, ощупывала тощее тельце, выискивая изменения и несоответствия. На первый взгляд выявить ничего особенного не удалось, кроме сильного истощения и плахой работы энергетических каналов.