Подаренная

Мы постояли еще какое-то время, потом сели на кровать, потом легли. Разговаривали о том, что происходило с нами после последней встречи. Арман поберег мои нервы и, уверена, опустил многие подробности их встречи с Дмитрием. Сказал только, что на полное восстановление ему понадобится от двух до четырех недель, но, в конце концов, с ним все будет в порядке. Я проявила себя полной плаксой, и он не мешал мне прожить эту боль. А потом я уснула. Не ожидала от себя такого, но усталость и стресс взяли свое. Да и на земле уже поздний вечер.

После пробуждения оценила все прелести полетов на частном самолете. Арман оказывается заранее позаботился обо всем и проблем с одеждой и косметикой у меня не возникло. Приняла душ, переоделась и даже накрасилась немного. Потом мы позавтракали. Алекс к нам присоединился, он был свеж и энергичен. Я ограничилась кофе и тостом, несмотря на все попытки Армана накормить меня нормально.

Едва убрали посуду, самолет начал снижаться. Я отдохнула и немного успокоилась, поэтому посадку перенесла неплохо. Арман все время отвлекал и развлекал, за что я была ему очень благодарна. Вскоре мы благополучно сели, я была счастлива, мои спутники откровенно посмеивались над моими бурными эмоциями.

Подали трап, дверь самолета открылась, выпуская меня в новую жизнь. Не знала, какой она будет. Новый континент встретил теплой погодой, солнечным началом вечера, ласковым ветерком, развевающим мои волосы. Арман вновь взял меня за руку. Я улыбнулась ему, обхватывая пальцами его широкую ладонь. Мы все еще плохо знали друг друга, и отношения наши начались довольно странно, но я готова познакомиться с ним по-настоящему, готова верить ему, верить в нас. Никто не может знать, как долго мы сможем быть вместе, как долго захотим быть вместе. Сможем ли принять друг друга в иных правилах? Построим ли что-то на обломках моего травмирующего опыта? Получится ли у нас? Вопросов больше чем ответов, но одно я знаю точно. Здесь и сейчас я именно с тем мужчиной, с которым хочу. И я уже убежала с ним на край света, так что поздно раздумывать, надо просто жить. Жить эту жизнь — такую несовершенную, как она есть, такую несправедливую и быстро меняющуюся, непредсказуемую и загадочную, болезненную и приятную.