Подари мне дитя

— Есть, конечно. Только дорого, как все магическое. Потому что с задачей “есть все подряд и не толстеть” только магия справляется. Как и со всеми другими задачами, где нужно обойти физические законы.

— То есть у вас магия — повседневная штука?

— Не совсем. Я же говорю, это дорого, а потому не всем доступно. Ну кроме разве что уж совсем мелочей, вроде простеньких оберегов или всякого другого… Косметика бывает, конфетки еще, сигареты…

— Οй, а моя косметика тоже может быть магической? — Лариса хотела показать упаковки, но вспомнила, что вещи привезут только утром.

— Вряд ли, — ответил Рей. — Ты была в обычном торговом центре, там разве что совсем простенькие магические марки могли попасться. Обычно это или сетевые компании, или специализированные магазины.

— А сигареты? — уточнила Лариса. — В них-то что магического?

— По-разному. Обычно это нейтрализация вреда для здоровья, хотя привыкание, говорят, даже магией не лечится. Бывают побочные эффекты. Например, есть марка “Вдохновение”, ее курят представители творческих профессий именно за тем, что бы стимулировать свою Музу.

— Οго, — Лариса восхитилась местному применению магической мысли. — То есть маги у вас — это профессия такая?

— Да нет, просто бывают маги-врачи, маги-инженеры, маги-детективы… У кого к чему склонность.

— А обычному человеку никак не стать магом? — с ноткой сожаления спросила Лариса. Не то, что бы она сильно на это надеялась…

— Говорят, это дар, который получают от рождения и пробуждающийся в течении жизни. Иногда мне кажется, — Рей отставил Ларисину ступню и взялся за другую, — что не всегда замечают такой дар в людях. Ищут что-то очень яркое, чтобы сияло, сверкало, короче, было глазу заметно. А ведь это может быть такая силища внутри… Я читал про людей, которые вставали с постели, когда врачи и маги разводили руками и отказывались от больного. Обычно это приписывают сильной воле, упорству, но вдруг это тоже проявление человеческой магии? А писатели, художники, музыканты — разве это не дар, который заставляет незнакомых людей смеяться или плакать? А таланты, которые пробуждает в своих учениках талантливый педагог? Α то, наконец, что моя мать сделала чудо и из болезненного хлюпика вырастила здорового человека? Может быть, это тоже магия?

Лариса была так растрогана его словами, что прижалась к нему, уткнулась в плечо.

— Ты самый лучший на свете, — сказала она, и Рей замолчал, смутился, погладил прижавшуюся девушку.

После долгих разговоров и расслабляющего массажа ног Лариса так и уснула на диванчике, и Рей перенес ее в спальню. По крайней мере, Лариса проснулась у себя на постели, одетая, но укрытая пледом.

Вспоминая вчерашний день и особенно вечер, Лариса едва ли не пела. Она не ожидала, что вот так неожиданно для себя может снова почувствовать волнение, желание, симпатию… Спустилась на кухню, и в ожидании курьера с покупками нажарила вкусных блинчиков и налила в вазочку земляничное варенье от бабушки-соседки.

Рей оценил. С удовольствием слопав свою порцию и ещё добавку, он снова объяснил Ларисе, что сегодня на полдня должен будет провести на подработке, а потом они могут сходить в кино.

— Я буду примерно три раза в неделю на полдня уходить, — пояснил он. — Не хочу сейчас брать на себя кучу работы, еще успею. Через три дня, кстати, будет готова твоя карточка, она подключается напрямую к моему счету на текущие расходы. Там нет лимита, так что если что понравится…

— Да мне и десять тысяч показалось много, — ответила Лариса. — Я сомневаюсь, что смогу потратить больше.

— Да это я так, подумал, — Рей отодвинул тарелку. — Вдруг ты захочешь обновить что-то дома? Вдруг тебе понадобится мебель, или для кухни что-то более удобное?

— Кто знает, — сказала Лариса, прикидывая, а правда, не изменить ли облик дома. Все равно она пока не горела желанием искать работу, раз вопрос выживания не стоял. — Οй, а вдруг тебе будет неприятно, если я решу выбросить мебель или что-то поменять? Ведь это вещи твоей мамы…

— Память не в вещах, — сказал Рей, на секунду отводя взгляд, как он всегда делал, когда речь заходила о его матери. — Не в старых креслах и ковриках, блузках и чашках. Самое ценное — ее фотографии, книги, дневники, ты точно не выбросишь. Этот дом… Мне он дорог, я в нем вырос, но только когда появилась ты, я понял, что на меня давят эти вещи, словно ковыряют не вполне затянутую рану. Жизнь продолжается, как ни горько мне было раньше. Я буду рад, если ты станешь новой хозяйкой этого дома.

— Все равно, давай вместе, — сказала Лариса. — Я попробую начать что-то разгребать, если ты не против. Вдруг ты захочешь все же что-нибудь сохранить на память. Но идея мне нравится. Должен же этот дом стать уютным гнездышком… для нашего будущего ребенка.

Рей слегка покраснел, вскочил и сжал девушку в объятиях.

— Ты правда этого хочешь? Правда хочешь, что бы у нас был ребенок?

— Да, — ответила Лариса, улыбаясь. — Из тебя получится прекрасный отец. И мне кажется, не только…

Рей закружил девушку по кухне.

— Ох, как же я счастлив! Как же я рад, что ты согласна, Лара! — повторял он.