Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник

– Я говорю, что можете устроиться на диване в гостиной, – проигнорировал Вадим ее выпад про дикцию.

Он распахнул дверь и одним нажатием выключателем зажег свет сразу во всей квартире. Вадим шагнул внутрь, но Лиля, не сообразившая, что надо тоже сделать шаг, повалилась вперед. Вадим подхватил ее на руки, внес в квартиру и уложил на огромный мягкий диван в центре.

– Я сейчас, – сказал он.

На ходу скинув пальто на ближайшее кресло, там же оставив пиджак и галстук, он стянул с пяток ботинки, схватил со своей кровати одну подушку и одеяло, большое пуховое, в светло-бежевом пододеяльнике, самое то после этой промозглости, сырости и серости, и быстро пошел в гостиную.

Лиля полусидела на диване и безуспешно пыталась то стянуть закрутившуюся вокруг талии шубу, то расстегнуть сапоги.

Вадим подошел, бросил одеяло и подушку в соседнее кресло, присел на корточки и снял сапоги, аккуратно поставив их на пол. Потом он приподнял Лилю, размотал шубу и стянул ее с плеч женщины. Лиля неотрывно смотрела, то на горку манящего белья, обещающего спокойный сладкий сон, то на Вадима, помогающего ей раздеваться. Наконец, когда она осталась только в кашемировом длинном платье с объемным воротником, валиком спускающемся к груди, был даже снять пояс-цепочка, и тонких капроновых колготках, Вадим встал, положил подушку в угол дивана, раскинул одеяло.

– Ложитесь, – просто сказал он.

Лиля послушно опустила тяжелую голову на мягкую подушку и поджала ноги. Вадим накрыл ее сверху большим теплым одеялом.

– Спите, – сказал он, и направился к выходу. На стене он повернул вправо какой-то выпуклый круг, и свет потух, лишь на полу виднелась узкая полоска света из коридора.

– Почему? – спросила Лиля.

– Что почему? – Вадим остановился, но оборачиваться не стал.

– Почему вы помогли мне сегодня?

Вадим пожал плечами, казавшимися огромными в полутьме.

– И все-таки. Вы ведь ненавидите меня, – Лиля прижалась щекой к подушке, и на ней расплылось мокрое пятно.

– Вы подруга Маруси.

– Только поэтому?

Вадим повернулся к ней, быстро пересек комнату и присел рядом, так, что их глаза оказались в десяти сантиметрах друг от друга.

– А вы как думаете? – спросил он.

– Не знаю, – соврала Лиля. Его лицо, губы, глаза. – Поцелуй меня, – попросила она.

– Не стоит, – ответил Вадим, и Лиля горько усмехнулась.

– Ты прав. Не стоит, – она спрятала лицо под одеяло так, что видны были только ее глаза. – Я, наверное, должна сказать «спасибо».

Вадим протянул руку и провел пальцами по мягким шелковым прядям, затем отодвинул одеяло, преодолевая слабые протесты Лили, и погладил ее тыльной стороной ладони по щеке. Она была мягкая, гладкая, слегка влажная от слез. Он поймал пальцем очередную капельку, выкатившуюся из глаза, и стер ее.

– Ты прекрасна, – просто сказал Вадим.

Лиля смутилась, хотя слышала это признание уже много раз.

– Ты знаешь, – сказала она, – меня совсем никто не любит.

– Глупости, – возразил Вадим, – тебя любят миллионы, кроме того, насколько я знаю, ты скоро выходишь замуж.

Лиля усмехнулась. Затем поймала его руку, блуждающую по ее лицу, и прижала ее к своей щеке. Вадим не сопротивлялся.

– Замуж? Возможно, – она помолчала, а потом добавила: «Миллионы любят не меня, а актрису Лилию Нежину».

– А кто же ты? – улыбнулся Вадим.

– Меня зовут Лиля, и я самая обычная женщина, каких миллионы на этой планете.

– Ты особенная.

Лиля засмеялась.

– Знаешь, одна голливудская звезда двадцатых годов, не помню ее имени, сказала: «Мужчины ложатся спать со звездой, а просыпаются со мной». Понимаешь?

Вадим кивнул. Он отнял свою руку, чтобы взять ее тонкое запястье и поцеловать его.

– Спи. Завтра обязательно будет лучше, чем вчера.

Лиля кивнула, и закрыла глаза. Вадим снова поцеловал ее руки и нежно погладил волосы. Из-под длинных ресниц, все бежали тонкие ручейки, он стер их большим пальцем.

«Другая».

10.

До клуба Мила с Машей добрались только к двенадцати. Это было пафосное московское место, где собирались звезды и богачи. Мила расплатилась с таксистом, и вылезла из автомобиля.

– Эй? – постучала она в стекло на заднем сиденье. – Так и будешь здесь сидеть?

Мила распахнула дверь и вытащила Машу наружу. Таксист тут же тронулся, едва не окатив девушек грязью.

– Кретин, – выругалась Мила, – надо было соглашаться, чтобы Стас заехал за нами.

– Нет! – воскликнула Маша. – Я не хочу, чтобы он знал, где я живу.

– А придется.

Маша вопросительно посмотрела на Милу.

– А кто нас домой доставит? Или ты рассчитываешь сразу же у него переночевать?

– Нет, конечно!

– Да ладно тебе, никто не собирается приглашать его на чашечку кофе.

– Дело не в этом.

– А в чем тогда? – не поняла Мила.

– Ты разве не видела мою квартиру!

– Видела, и что? – не поняла Мила.

Маша молчала.

– Ты что стесняешься своей квартиры?

– Ну и стесняюсь! Ну и что из этого?

– Дурочка.

– Мила!

– Ладно, мы не будем показывать Стасу твои тридцать три квадратных метра. Лучше скажи, нас вообще пустят сюда? – Мила кивнула на вывеску и огромную толпу людей, которые выстроились в длинную очередь и мечтали пройти фейс-контроль, чтобы оказаться внутри.