Подари мне мгновение

Не могу выразить слов, чтобы описать эмоции которые меня топят в себе. Я просто захлебываюсь от боли. Она накрывает меня волной за волной, тянет на дно океана и кричит, что оставит там, в вечной темноте, страдать столетиями.

Возможно это именно оно? То, что нужно Алине? Потеря памяти освобождает ее от чувств ко мне. Она станет свободной, независимой от меня. Возможно, это подарок судьбы для нее после того, как я ее оскорбил и уничтожил морально? И, одновременно, наказание мне?

— Но я помню. — шевелю губами сам удивляясь тихому голосу.

— Меня сбила машина. — говорит. - Это я помню. А еще помню синие небеса, которые видела перед тем, как меня поглотила тьма.

Закрываю глаза и свое лицо руками. Небеса, которые она видела, наверняка были моими глазами, ведь на улице было уже темно, когда произошел наезд. Только она сравнивала цвет моих глаз с небесами и самым океаном, рассказывая, что ни один василек не сравнится с синевой моего взгляда.

— И знаешь, — добавляет ,— именно эти небеса и вели меня назад. Я знала, что меня ждут. Но ... твои глаза ... они так похожи на те ... только что-то не так. Не понимаю, что.

— Возможно небеса о которых ты говоришь, это глаза твоего сына. —Я намеренно не говорю, что он наш. Честно говоря даже не понимаю, что можно говорить, а что нет.

— У меня есть сын? — Смотрит вопросительно.

— Да. Ему четыре года, и он очень хочет увидеть тебя. Вчера плакал, что ему нельзя ... этого сделать. Возможно поэтому ты и проснулась, ведь он захотел с тобой поговорить.

— Долго я ... была ..

— Больше месяца.

— Ужас, бедный мальчик.

— Ты помнишь сына, Алина?

Мне важно это знать, ведь если приведу Марка к ней, а она не помнит, его сердце будет разбито. Разве могу позволить подобное?

— Нет. — Честно отвечает. — Но я хотела бы с ним познакомиться. Я даже имени своего не знала, пока медсестра не сказала.

— Даже имени? — ошеломленно шепчу. — То есть ты ничего не помнишь? Даже родителей? Подругу?

— Нет. — Сострадательным тоном отвечает. — Но ты так говоришь, словно это плохо.

— Это плохо. — Шепчу и касаюсь губами ее руки с обручальным кольцом. — Но не из-за этого. А потому, что нам просто нужно теперь много работать над твоей памятью. Ты должна вспомнить сына, потому что он страдает без тебя. Все страдают.

— И ты?

— И я. Больше всех на планете.

— Мне жаль, что я заставила ... вас страдать. Жаль, что я не помню вас всех ...

— Это не страшно. Главное, что ты проснулась.

— Как тебя зовут?

— Матвей.

— Матвей ... — повторяет, будто пробует моё имя на вкус.

Не могу передать словами насколько я поражен. Боль разъедает меня. Меня бросает в разные стороны, в стены изолированной комнаты, где я натыкаюсь на лезвие ножей. Они словно оставляют кровавые раны на душе, отрезая от нее куски и выбрасывая в пространство космоса.

Я думал, что буду счастлив. Думал, что смогу вернуть все, даже больше, думал, что заслужу семью, которая будет моим лучом надежды и любви в этом мире. Но оказывается мои мысли шли вопреки замыслам вселенной. Ведь любовь и счастье бывает мучительным, может убивать и пытать не хуже боли и горя. Теперь я это знаю.

Потому что это призрачное счастье. Наверное оно всегда такое — призрачное. Ты ждешь его, мечтаешь, надеешься, думаешь вот-вот и я буду счастлив. Еще немного подождать и на меня упадет небесная благодать.

Только нет ее — благодати. Есть только проклятие. Сплошная боль. И самое главное — разочарование. Именно о него разбиваются мечты и надежды.

Смотрю на свою Алину. Она для меня кислород. Маяк на берегу моря. Свет в конце тоннеля. Когда я на нее смотрю и хватаю взгляд темных глаз ... .хватал взгляд! Когда я хватал ее взгляд, то мне казалось, что летел в пропасть, на дне которой была магма с языками пламени. И они касались сердца, обжигали душу. Она смотрела так, что дыхание сбивалось, и мне больше всего на свете хотелось надышаться новым воздухом, тем, что дарила только она. Ведь оно было чистым, горным, с ароматом весенних цветов, с привкусом солнца и голубого неба. Я физически чувствовал прикосновения травы покрытой росой к оголенным ногам...

Тогда.                                                    

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так я себя чувствовал тогда, до аварии ...                                 

Не сейчас.                                                                     

Теперь ее взгляд скорее полон заинтересованности и сожаления одновременно. Я понимаю, она чудесно осознает, что делает мне больно потерей памяти, но и одновременно не может с этим ничего поделать. Это не ее вина. Только Тимура и Кати. И мне плевать на их судьбы, потому что они забрали у меня одно из самых дорогих чувств в мире: ее любовь. Они за это заплатят собственными судьбами. Отдадут так свой долг передо мной и Марком.

— Матвей ...— Ее голос вырывает из размышлений. — Тебе наверное больно, и я понимаю, мне думаю тоже было бы больно ... Поэтому я ... хочу сказать, что буду пытаться вспомнить. Все.

— Все нормально. — Сдерживаю новые слезы. — Мы с этим справимся.

— Тогда я хотела бы познакомиться с сыном. Ты можешь его привести?

Я удивлен. Она действительно этого хочет? Но пойдет ли это на пользу ей или ему?