Подари мне мгновение

— Спрошу у врача для начала, хорошо?

Алина склоняет голову и пронизывает темным взглядом глубоких глаз. На краткий миг я вижу в них ее, ту Алину, что помнит меня и любит. Но эта искра так быстро исчезает, что теперь мне кажется, что это было просто желание увидеть нечто подобное.

*****

На следующий день я привожу Марка в палату интенсивной терапии. Алина все еще там. Сын волнуется, то бледнеет, то краснеет в ожидании и ведет себя просто ужасно. Все не так, и ехали мы очень медленно, и музыка неправильная играла, да и вообще весь мир неправильный. Но я его не ругаю, понимаю, что он так переживает по поводу встречи с мамой. Тем более, что мне пришлось рассказать ему, что она ничего не помнит. Не буду говорить насколько плохо Марк воспринял эту новость и сколько разочарования появилось во взгляде. Но я не мог иначе. Должен был сказать правду. Только из-за этого чувствовал себя ужасно, ведь это моя вина...

Алина, как и вчера, сидит на кровати. Пока она еще не может вставать или ходить. Марк залетает в палату и растерянно останавливается рядом с ней. Я замираю на пороге и с задержкой дыхания наблюдаю за ситуацией, готов в любой момент забрать сына, чтобы он еще больше не травмировался.

— Мам? — Его тонкий голос звучит напряженно и необычно. Он впивается взглядом в Алину, когда она поднимает к нему лицо и рассматривает со странным отражением эмоций на лице.

— Марк? — неожиданно шепчет. Ее голос срывается, она всхлипывает, поднимает руку, чтобы коснуться сына.

— Ты меня помнишь? — Голосом полным слез спрашивает наш сын.

— Я помню твои глаза, дорогой. Именно они помогли найти мне выход.

— Мои глаза? — не понимает Марк.

— Да. Твои. Ты же видел, какие они у тебя синие? — едва дыша говорит. Ее взгляд наполняется слезами, а уста дрожат от рыданий, которые сдерживает.

— Как у папы! — выпаливает Марк.

Алина переводит на меня взгляд. Заглядывает в мои глаза, будто ищет там что-то еще.

— Как у папы ...— шепчет. —Марк ... обними меня. Пожалуйста.

Его не нужно просить дважды. Он словно маленький медвежонок заключает маму в свои сладкие объятия, прижимает маленькими ручками, тычется носиком ей в ключицу, и плачет. Я слышу его всхлипывания. Меня распирает гордость. Потому что все это время Марк держался, как настоящий мужчина. Он боролся с собственной болью не меньше нас всех, поэтому судьба решила наградить его. Ведь Алина его помнит. Даже имя.

Глава 28

Алина

Сын и жених уходят через несколько часов. Все это время Марк не отпускает мою руку, и моё сердце разрывается от боли и сожаления. Потому что я помню сына, но не помню жениха. Как-то обидно даже. А еще мне страшно, что я не смогу вспомнить. Никого. Страшно, что моя жизнь останется полупустой, что пробелы в памяти никогда не заполнятся картинками прошлого, как в случае с Марком.

Когда он вошел в палату, когда я заглянула в его глаза, я почувствовала эту связь: матери и ребенка. Он словно током прошелся по телу, потянул за нужные ниточки в сердце и открыл ту часть мозга, где были все воспоминания с Марком. Все прорисовалось быстро. Сразу. Вот он младенец в роддоме, вот он делает первые шаги, а потом уже рисует машинки. А вот я веду его в садик впервые. Мы волнуемся, оба. Нам обоим страшно. Но мы со всем справляемся, потому что мы семья.

Я помню, что мы были с кем-то в ТЦ, покупали игрушки, в основном роботов. Помню, как смотрели кино ... с кем-то. Помню, как Марку кто-то рассказывал сказку о драконе. Только лицо этого человека не вижу. Просто знаю, что кто-то был рядом. Кто-то, кого любила до боли в душе.

С одной стороны хочется думать, что это мой жених, вот только как ни прискорбно это признавать, именно он не вызывает во мне эмоций. Никаких. Пусто. Абсолютно пусто в сердце при взгляде на него. Сегодня я убедилась, что он отец моего сына, возможно действительно мой жених. Но это ничего не изменило. Потому что его синие глаза не вызывают чувств.

— Добрый день, Алиночка. — В палату входит врач. Он улыбается мне и садится на стульчик рядом с кроватью. — Я твой психотерапевт. Меня зовут Георгий Васильевич.

— Доброго. — Откидываюсь на подушки.

— Начнем с основного и главного: что именно ты помнишь?

— Как есть и пить, как спать. Помню значение многих бытовых предметов и быта в целом.

— Ты понимаешь для чего к примеру эта ручка? — Показывает мне карандаш. Хмыкает. Проверка?

— Это карандаш. Для чего он прекрасно понимаю.

— Алиночка, я здесь, чтобы помочь восстановить память. Я должен знать, что именно убегает от тебя. Либо это полная амнезия, либо частичная, что касается конкретной части жизни. Понимаешь?

— Да. — Выдыхаю и перевожу взгляд на окно. Сейчас там, за стеклом, падает пушистый снег. Он кружит в собственном танце и даже поднимает мне настроение.

— Ладно. Насколько мне уже известно сына ты вспомнила.

— Да.

— Но ни родителей, ни жениха, ни друзей — нет?

— Возможно мне нужно их увидеть?

— Возможно, — с сомнением протягивает врач, — но жениха ты видела уже дважды, а в памяти так и пусто. Или я ошибаюсь?

— Не знаю... Я смотрю в его глаза, и видимо узнаю их. Но почему-то в сердце сразу давит. Поэтому…