Подари мне себя

Кажется, этих слов он уже не слышал, так как отключился. Его грудь мерно вздымалась под бесчисленными датчиками. Я мельком глянул на Георгия:

— С ним же все будет хорошо? Верно? Не представляю, что я бы делал без него. Спасибо, Жора. Ты снова спас мне друга. Не знаю, как и благодарить.

Он покрутил в руках очки. Бросил профессиональный взгляд на Олега, которого еще недавно штопал.

— Макс, ты просто больше не заходи ко мне с главного входа в белом халатике, и на том спасибо. Друзей я предпочитаю видеть либо в нашем банкетном зале, либо у себя в доме.

Мы переглянулись и понимающе замолчали. Затем отправились к его кабинету. Я знал, что содержание нашего разговора в палате не уйдет дальше этой палаты.

Пока мы шли обратно, в моей голове вертелись слова Олега. Что значит «мог быть и Артем»? Почему он так сказал? Может ли быть такое, что я копаю не в том направлении?

Был только один способ это проверить. Но, прежде чем начать осуществлять мой план, нужно было поговорить с Герой. Я сбросил ему сообщение.

Через пять минут он с невозмутимым видом подошел к автомату с кофе. Я молча протянул ему больничную бурду. Он так же молча вылил ее в ведро.

— Ты же не считаешь, что я там сказал правду? Хотя мне, безусловно, по большому счету плевать на эту вашу сопливую историю, — он сморщился. — Дети, любовь, свадьбы… Брр, мерзость какая! Но чувства других я уважать умею и, конечно же, помогу отыскать твою принцессу.

Я усмехнулся. Гера всегда останется Герой. С ним нужно постоянно быть начеку. Я отхлебнул противного напитка. Надо перед отъездом еще раз совершить набег на кофемашину Жоры.

— Я тебя понял и учту. Но тут вот какое дело: мог бы ты мне помочь кое в чем?

И я изложил ему суть претензий к отдельным личностям. В итоге мы проговорили минут пятнадцать и вернулись под общие встревоженные взгляды.

Да, наша коллаборация произвела фурор, и я уверен, что абсолютно каждый гадал, чего это мы там насовещали. Особенно с учетом заявления Освальда про то, что плевать он хотел на мою беременную жену, а мы с Олегом — вообще парни, не стоящие его внимания.

Я сразу отправился заправляться кофе. Герман же прямиком направился к Филатову.

— Звоните Лелику, мы едем к нему искать вашу драгоценную и незаменимую крестницу. Я больше не намерен ждать.

Тот ощетинился, явно недовольный подобным обращением:

— Я не стану плясать под твою дудку! Говорю тебе, что он тут ни при чем. Ищите в другом месте.

Я смотрел прямо в глаза Владимиру:

— Пусть она лучше окажется у кредитора, чем в ее пропаже будет замешан Артем. Если с ней что-то случится…

— Не случится! Мой сын — профессионал и не мешает личное со служебным. Катись к черту со своими предположениями!

Я вглядывался в лицо безопасника, который нервничал. Черт, он нервничал! Почему? В груди начинал расползаться липкий страх.

Я уже было собирался хорошенечко встряхнуть его, как раздался жесткий женский голос. Я обернулся и увидел Ирину, которая напряженно сжимала в руках трубку.

— Да, Лелик, это я. Нет, не простила, но мы сможем поговорить, если сейчас я с друзьями к тебе подъеду. Не надо машину, я помню куда.

Она положила трубку, обвела нас взглядом.

— Поехали.

Глава 22. Макс

Я удивленно рассматривал женщину, сидевшую от меня по правую руку. Она молча крутила в руках телефон. Было видно, что аппарат новый, но модели лет десять минимум. Она поймала мой взгляд.

— Не спрашивай. Если б я с самого начала знала, — она сузила глаза и ткнула Филатова, ехавшего спереди, под ребро. Тот ойкнул. — Старый хрен! Это все из-за тебя. Какого лешего, Толя?

Тот потер ушибленное место, но молчал.

— Если с моей девочкой из-за твоих игр что-то случится, я лично тебя придушу. Зачем ты их стравливал? Он же слово дал не трогать Вознесенских! Мне дал! Ты не мог другим способом его пустить по миру?

Теперь она уже лупила его своими тонкими руками. Мне даже пришлось предупреждающе перехватить их. Она злобно зыркнула глазами. Интересно, Мира взрывным характером пошла в нее?

В машине, битком набитой людьми, воцарилось молчание, прерываемое клацанием пальцев Германа по очередному ноутбуку. Мне не нравилось, что он постоянно хмурился. Если бы он мог работать быстрее…

Наконец мы остановились возле огромного кирпичного забора, увитого диким виноградом. Я наметанным взглядом распознал десятки камер видеонаблюдения. Ворота были метра четыре в высоту. Кованые — как из фильмов ужасов.

Но сейчас мне было все равно. Я чувствовал, что моей девочки тут нет и найти ее может только парень, сидящий по другую сторону от Ирины. А я могу лишь вот так сидеть и ждать, пока один из кредиторов немного не прояснит ситуацию.

Я готов был придушить Филатова голыми руками. Но сейчас от этого было мало толку. Мой мозг работал на пределе, но я не знал, что еще сделать, чем помочь Герману.

Машина проехала дальше на весьма живописный участок. Все было ухоженное и современное. Никакого следа маньяка из девяностых. Не считая, должно быть, сотни камер и датчиков, которыми пространство вокруг было буквально усеяно.