Подари мне себя… до боли

Внезапно резко метнулся на неё, прижав к спинке дивана. Навис сверху, схватив ее за подбородок и сжал пальцами, вынуждая открыть рот. В ту же секунду Соне в лёгкие ударила волна смолянистого дыма.

– Дыши, дыши – напутствовал он. – Сейчас ещё разок. Тебе понравится.

Он снова сильно вобрал в себя дым из сигареты и выдул его Соне в рот. Она закашлялась.

В голове что-то стукнуло, веки стали тяжелыми, а мышцы расслабились. Отпустило напряжение, мучившее ее уже несколько дней. Только томление внизу живота усилилось. И музыка зазвучала ярче.

– Извини, тут такие правила. Само название клуба говорит за себя, – проговорил Моронский с усмешкой, опять затянулся и напоил своим дурманом Соню.

Музыка окончательно растворилась в ней. И Соня расслабилась. Сомнения улетучились, растворились в красном сумраке. Всё, вдруг, стало таким понятным, правильным, естественным. Даже знакомый огонь, полыхнувший из глазниц маски, больше не пугал, а манил… покориться.

Сдаться.

Встать на колени.

В конце концов, зачем она здесь?

Подстрекаемая этим желанием, Соня уперлась ладошками в каменную грудь Моронского. Он расценил это по-своему и попытался вжать ее обратно в мягкую кожу дивана.

– Не останавливай меня, я собираюсь сделать то, зачем пришла, – заявила Соня, заторможенно ворочая языком.

В груди жгло. В ушах шумело. Между ног полыхало.

Она облизала губы, повторила попытку отстранить Макса и поменяться с ним местами. На этот раз он препятствовать не стал – откатился в сторону, откинулся на спинку дивана, распластался, с интересом ожидая ее дальнейших действий.

Соня уже не была собой. Сознание словно покинуло ее вместе с занудными голосами совести. В комнате, один на один с мужчиной, который пугал и привлекал с одинаковой силой, находилась теперь лишь ее оболочка. Красивая, гибкая, податливая, но чужая. Это было всего лишь тело. И сейчас оно Соне не принадлежало! Пусть так!

Соня медленно опустилась перед Моронским на колени.

И застыла, подобно каменному изваянию. Потому что теперь прятать глаза, строить из себя Дюймовочку было глупо. Сама пришла. Добровольно. Спорно, конечно, но тем не менее…

Напротив ее лица, над расстёгнутой ширинкой брюк гордо вздымался крупный, упругий ствол, перевитый тугими венами и увенчанный аккуратной, четко выраженной блестящей головкой.

Одним словом – идеальный. У Сони не было возможности вести учёт и сравнительный анализ, но если бы ее спросили, что, по ее мнению, есть – идеальный мужской половой орган, то Соня ответила бы что вот такой, как этот!

Порочный и развратный он завораживал и возбуждал одновременно, вызывая ноющее томление между ног. И он был настолько красив, что его просто хотелось взять в рот и попробовать! И Соня взяла…

***

Она коснулась языком головки. Мягко, влажно обхватила ее губами, вобрала плоть в рот. Осторожно, едва касаясь.

Как будто член у него, сука, хрустальный!

Высунула свой язычок, провела им вдоль ствола. Смачно облизала и засосала головку снова. Поиграла с ней. Неумело, но так неожиданно сладко…

Старается…

Жаль, маска скрывала щеки девушки, он бы побился об заклад, что они пылали. Ее неискушённость в данном вопросе заводила до предела. Да ладно… просто сносила крышу!

Неужели, ему это не снится?

Моронский давно такой ванили не встречал. Минет он обычно получал, как добрый вечер и, как правило, от девок, у которых по этой «специальности» имелся целый диплом. Забава, говорят, сейчас такая у телок – учиться заглатывать вместе с галстуком!

И тут такая нежнятина. Fuck. Хорошо, конечно. Но он хотел больше. Жёстче! Глубже!

Макс хотел насадить ее на себя, но боялся спугнуть элементами техники минета, к которому привык. И пытку эту терпеть тоже уже не мог, разрывался между желанием воткнуться резко девочке в горло и страхом сделать ей больно или неприятно.

Нежные губы снова сомкнулись вокруг головки. Соня попыталась взять член глубже, но, видимо была слишком напряжена и растеряна.

Ещё секунда и он за себя не отвечает.

– Соня… детка… я хочу проникнуть глубже. Хоть ненадолго… Позволь мне…

Не дав ей опомнится, Моронский схватил девушку за хвост и мотнул его вокруг своей кисти.

– Сейчас будет жестко, Соня! – предупредил он.

Максу показалось, она кивнула.

– Потерпи, сладкая… Рот шире, – командовал Макс, – язык высуни, освободи горло. Расслабься. Дыши носом.

Он мягко двинул ее голову вперёд и вниз. Почувствовал головкой препятствие, надавил, ещё протолкнул вперёд.

– Умница, девочка! – Она выдержала. Не задохнулась. Не попыталась соскочить, оттолкнуть его или убежать. И Макс расценил это как готовность продолжать. – Теперь давай по-взрослому!

Он чуть отстранил ее голову, и быстро насадил вниз, на себя. Снова отстранил и снова насадил. Соня, рефлекторно дёрнулась, но выдержала и этот натиск.

Обалдеть!!!

– Уууу, сссука.... – прошипел он сквозь зубы.

Пошла жара.