Подари мне себя до боли (СИ)

— Шеф, — Слава грузно затормозил у мерина, — потеряли ее в танцевальной студии. Сигнал ещё там.

Обхитрила. На это мозгов хватило. А на то, чтобы прикинуть последствия — нет. Думала, лошок он такой же, как этот её Бонифаций?

— Славик, твоё, блять, счастье, что мне сейчас некогда выяснять, почему она оказалась в клубе. И как. Поехали домой… позже я с тобой разберусь. Вещи забрали?

— Да, в пакете, вон! — охранник кивнул куда-то вглубь салона.

Макс забрался в машину и захлопнул за собой дверь.

— Ну, добрый вечерок, Орлова! — Он потёр руки и хрустнул пальцами. — Прямо даже не знаю, с чего начать…

Глава 43

Она для него — цель.

Добыча. Горячий стейк с кровью. Неразбавленный виски вперемешку с адреналином.

Он для неё — снайпер. Дорога к нему — минное поле. Не туда наступила — взрыв. Или пуля-не дура — горькой солью

да прямо в голову.

Если дойдешь до него, девочка, то люби. Упади добычей ему прямо под ноги.

Ну а ты, стрелок, если уж не нужна — пристрели.

Только, целясь, в глаза ей смотри, а не в сторону…

— Я хочу домой! — Соня таранила спиной автомобильную дверь, натянув майку почти до колен и кутаясь в пиджак.

Немая истерика выстукивала зубами сигнал “SOS”. Проступающая роса над губой замерзала в воздухе этой морозильной камеры на колёсах. — К себе! — уточнила она, поднимая воспалённые, но ещё сухие глаза на Макса, и покрылась инеем.

Смотреть на него было так же больно, как на умирающего близкого человека. Душа навыворот, а сказать ничего не можешь. Знаешь, что вот-вот… какие-то считанные часы, и его не станет. И надо смириться уже сейчас, чтобы потом не сойти с ума от боли.

Время вырвалось из установленных рамок — две секунды шли за десять.

Рано или поздно это, конечно, должно было случиться, но Соня не думала, что это будет похоже на похороны.

— У меня сегодня совсем не то настроение, чтобы смеяться, — мрачно проговорил Моронский и полоснул по ней взглядом. И Соне на мгновение показалось, что он с ней полностью солидарен. Что-то подсказывало Соне, что и у него тоже сегодня траур.

— Я тоже не шучу! Отвези. Меня. Домой! — повторила отрывисто Соня. Она хотела чтобы каждое слово превратилось в пощёчину. Но первое оказалось тяжелым, вылетело и упало; второе было слишком слабым, чтобы достичь цели; третье и вовсе застряло в горле. Обида, злость и тупая боль в солнечном сплетении, от которой скручивало пополам и в стороны, не давали определиться: хотела ли она никогда его не знать? Просто не прийти в тот вечер на эту чёртову выставку, заболеть, умереть. Но никогда не знать… Вопрос почти, как to be or not to be!

— У меня поменялись планы на сегодняшнюю ночь, — процедил Макс, безучастно глядя в окно на пробегающие мимо фонари.

Прелестно! То есть, если бы не ее бунтарство, не ее последняя отчаянная попытка расправить крылья, к тому же, с треском проваленная, он бы сегодня совсем был не прочь отдохнуть в компании других женщин? Зачем ему тогда вообще Соня? Какая ему разница кого трахать? Причём, он даже особо и не разбирается.

Соня почувствовала, как в глазах закипают слезы. Удивительной боли пытка: когда внутри все бурлит, а снаружи — леденеет. По щеке прошипела слеза. Но Макс ее не увидел, он в этот момент смотрел в окно и крошил свои зубы.

— Думаю, ещё не поздно тебе вернуться к твоим планам. У них отличные сиськи! — горько сглотнув, проговорила она.

Макс, наконец, повернул голову от окна, чтобы посмотреть на Соню. За секунду до лобового столкновения, Соня ушла взглядом в сторону и уставилась в плечо охранника на переднем пассажирском сидении.

— Быков, ты же любишь кроссворды? — тоном, которым можно заморозить атомный реактор, спросило чудовище.

Бритый затылок вжался в могучие плечи и кивнул.

— Клейкая пластиковая лента для различных хозяйственных нужд, пять букв? — спросил хозяин.

— Скотч! — радостно сообщил Бык в надежде на помилование.

— Есть?

— Ща посмотрю, должен быть.

Машина остановилась. Славик вышел, открыл багажник, покопался там секунд пятнадцать и вернулся в салон, протягивая Максу бобину серой липкой ленты.

Соня замотала головой!

— Не трогай, меня, Моронский! — она выставила вперёд руку, поздно сообразив, что это не логично в данной ситуации.

Он схватил за запястье и лодыжку, дёрнул на себя и Соня оказалась на лопатках. Макс оседлал ее бедра сверху, ловко проскрипел вокруг запястий скотчем. Затем зубами отгрыз кусок, и, прежде чем Соня успела осознать его предназначение, заклеил им ей рот. Вцепился клешней ей в скулы, заставляя смотреть в глаза и заговорил: