Подари мне себя до боли (СИ)

С полными пакетами всякой деликатесной снеди она вошла в подъезд обшарпанного, ещё довоенной постройки, дома. Пахло кислым и кошками. Остановилась у двери, обитой драным дермантином. Кто-то выдрал кусок обивки, видимо, чтобы можно было стучать, поскольку звонок не работал в виду отсутствия кнопки. Дверь отворилась и Соня поняла, что своим флером подъезд обязан именно этому жилищу.

— Это ты что ли звонила? — в темном проеме появилась женщина неопределенного возраста.

Соня кивнула.

— Проходи, — буркнула она, отступая назад, — можешь не разуваться, у меня немного не убрано. Женщина хохотнула, тут же закашлялась и пошла куда-то закоулками коридора вглубь квартиры.

Квартирой это было назвать сложно. «Сарай» — больше подходило. Соня оказалась в крохотной комнатке, предназначенной, видимо, когда-то для приготовления и приема пищи. Сейчас это больше походило на кладовку для всего, что не поместилось в остальных помещениях. При свете, проникающем сквозь годами немытые окна, Соня увидела, что перед ней не женщина, а ещё вполне молодая девушка. Только очень запущенная, худая, даже какая-то изможденная. Грязные пакли собраны в неопрятный пучок; футболка в жирных пятнах; заскорузлые джинсовые шорты болтаются на костлявых, в синих татуировках бёдрах. Катя — так ее звали, взяла у Сони пухлые пакеты с провизией и нетерпеливо начала вытаскивать покупки на заваленный хламом стол.

— Вам помочь, может? — Спросила осторожно Соня.

— Справлюсь, — Катя смахнула ладонью крошки с липкого табурета и наиграно поклонилась, — присаживайся. И давай на «ты», не чужие ж люди…

Девушка хихикнула, обнажив далеко не полный комплект зубного ряда. А Соня аккуратно опустилась на краешек табурета, — отказаться как-то невежливо, наверное, было бы.

— Мартини… не стоило тратиться. Водка бы вполне подошла. Выпьешь? — она взяла мутный стеклянный стакан с ободранными вишенками на нем, дунула туда и плеснула из бутылки.

— Спасибо, я за рулём, — соврала Соня.

— Ну, как хочешь, — хмыкнула Катерина. — Ну, за нашего дорогого друга, будь он проклят! — она выдохнула и опрокинула стакан в себя залпом, будто там и вправду была водка.

— Что глазами хлопаешь, потерпевшая? Рассказывай, чего пришла?

— А откуда вы… ты знаешь?

— Да не сложно догадаться. Я ещё пока не все мозги проторчала.

Катерина плеснула ещё в стакан и также быстро осушила его.

— Тут два варианта, — она закинула в рот толстый кусок колбасы и начала активно жевать уцелевшими зубами, — ты либо журналистка, либо пострадавшая. Но ОН тщательно оберегает свою личную жизнь от всяких папарацци, выходит, что ты… как я, — прожевала и громко захохотала, потом плеснула ещё порцию в стакан, — за тебя, сеструха!

Выпила и протянула руку к смятой пачке сигарет… черных Трежер! Наверное, у Сони лицо так сильно вытянулось, что Катерина снова захихикала.

— М-да, прикинь, не могу отказать себе в этой маленькой слабости… — сказала она и сладко затянулась. — А ты пришла посмотреть на меня или спросить чё-то хочешь?

— Да… То есть нет… то есть, — забормотала Соня, сомневаясь, действительно ли хочет это знать, но, всё-таки спросила: — а как вы познакомились?

— «Познакомились…» — Катя скривила рот, — он просто подошёл, посмотрел на меня и сказал, что хочет. Прям вот так! — Она шлепнула себя ребром ладони по лбу. — Я же девочка правильная была. Когда-то. Мама мне все детство внушала, что девочка должна быть порядочной, скромной, учиться на отлично. Потом поступить в институт, до свадьбы ни-ни, выйти замуж и сразу же запузячиться…

Она ещё затянулась и аккуратно затушила докуренную до середины сигарету.

— Это на потом. — пояснила Катя. — В общем, я та самая «дочь маминой подруги». Все городские олимпиады по математике выигрывала, в музыкальной школе на фортепиано училась. Мамина радость. — выплюнула она и горько усмехнулась. — А когда в мои девятнадцать мамы не стало, я пустилась во все тяжкие. Не, ну не так чтобы по беспределу, но позволяла себе иногда отношения с мужчинами… не забесплатно. Ты не гляди так, я раньше ого-го была. Настолько, что ни дня не работала. Постоянно кто-то меня содержал. Один, так вообще жениться хотел. Я его не любила, так — позволяла, но замуж за него выйти согласилась. А чё, зато зад прикрыт и пузо сыто. И вот однажды я, уже почти жена, встречаю ЕГО… Я, что характерно, от такого предложения взволновалась. Даже сама не поняла, что на меня нашло. Я, так-то, тогда уже опытная была, смелая, одним голым хером не возьмёшь. А тут смутилась и фыркнула, ножкою топнула. Как так, дескать, мужчина, что вы себе позволяете?! Он не отстал. Начал буквально преследовать. А мне это льстило, пиздец. Богатый, красивый, проходу не даёт. Ну, и, в общем, я сдалась. Быстрее, чем собиралась. Естественно, сразу же влюбилась, как кошка. На радостях женишка своего на хэ послала. А Моронский, мать его, через три недели подарил мне браслет с брюликами, пожелал удачи и долгих лет жизни.

Катя налила себе ещё.