Подари мне себя до боли

- Ты не с той ноги встал?

- Встал я с той. Только перед тем, как встать, рассчитывал, как минимум, на минет, - не глядя буркнул Макс, совершая какие-то манипуляции с кофейными зёрнами, - глаза открыл, а никого подходящего нет рядом. Опять, прикинь! - он, наконец, удостоил ее взгляда, но лучше бы не смотрел. - Ты не знаешь, к кому обратиться, а то стояк с утра, аж обивка трещит?

Соня застыла, не зная, что сказать. Стояла с открытым ртом и тупила.

- Ясно, ладно, - вздохнул и протянул ей чашку с ароматным напитком, - показывай, что тут у тебя? Должно быть, что-то очень важное?

- Тосты с гуакамоле и яйцом-пашот, - промямлила Соня. - Я не знаю, что ты любишь на завтрак.

Моронский сделал кофе себе тоже и, наконец, посмотрел на результаты ее кулинарных стараний. Цапнул один с тарелки и крупно куснул.

- Это не тосты. Это гренки, -  с набитым ртом проговорил Моронский, - и гуакамоле с рикоттой не катит, - он откусил ещё кусок, прожевал, - либо сыр, либо гуакамоле. Или поострее сыр надо, Горгондзолу, например, чтобы вкус не смешивался, контрастировал.

Раскритиковал в пух и прах, однако, схватил ещё один тост... то есть, гренку и тоже слопал ее в два укуса.

У Сони что-то пропал аппетит. Она вяло прожевала свой кусок и проворчала:

- Ну, извините, господин ресторатор, я не шеф-повар «Ришелье», чтобы разбираться в таких тонкостях, а всего лишь «охуительная телка»!

Сказала и бедром в сторону качнула, как в румбе.

- Да, и только поэтому я это ем! - он проглотил и хищно облизнулся, заметив движение, которое Соня сделала бёдрами.

Соня насупилась. Как можно быть таким невозмутимым и возмутительным типом одновременно?!

Макс открыл холодильник, достал из него синюю бутылку, налил из неё в два пузатых фужера на тонких высоких ножках. Один протянул Соне со словами:

- Не дуйся. У тебя тоже съедобно получилось.

- Спасибо, - на автомате поблагодарила Соня и сама не поняла, то ли за воду, то ли за «комплимент».

Снизошёл, называется.

Макс цедил минералку из бокала и буравил ее взглядом. Осмотрел ее сверху вниз, заглянул куда-то назад. Соня рефлекторно оттянула спереди край футболки вниз и скрестила голые ноги. Сердце ускорилось, дыхание участилось, стало жарко, а по спине пробежал озноб. Это когда-нибудь закончится? Или хотя бы будет менее горячо?

Он допил воду, поставил пустой бокал на столешницу бара, забрал у Сони ее бокал. Потом схватил за футболку и потянул на себя. И, прежде чем врезаться в его мощную грудь, Соня успела заметить, как сильно вздыбилась спереди ткань его шортов.

- Меня заводит твой острый язычок, - Моронский задрал футболку и втянул в рот правый ее сосок. Обхватил грудь ладонью и всосал  левый. Затем зарылся лицом в ложбинку и простонал что-то среднее между «сссука» и «сссоня» - она не разобрала.

Сердце неслось куда-то, запинаясь и падая. Между ног пульсировало. Голова... покинула чат.

Макс подцепил края Сониных трусов и дёрнул вниз. Потом так же резко, быстро подхватил ее под бёдра и усадил на бар, стянув со щиколоток белье. Развёл широко её бедра, встал между ними и припал ртом к промежности. Соня, опираясь на локти, смотрела, что он там творит, прикрыв глаза. Он лизал ее жадно, проникал внутрь и втягивал плоть в рот, прикусывал даже и играл языком с чувствительным бугорком. Жмурился и облизывал губы.

«Как кот сметану...» - подумалось ей.

- Этот завтрак тебе нравится больше? - выдохнула Соня сквозь дрожь.

Макс оторвался от неё, поднял взгляд, глаза вспыхнули. Рукой он нашарил на баре ее бокал с недопитой водой, поднял его на Соней и плеснул прямо на распахнутую промежность. От неожиданности и контраста температур Соня громко охнула. А Макс снова припал к киске, втягивая ее сок в себя вместе со струйками воды.

Соня откинулась назад, сдавшись на волю ощущениям, готовая вот-вот взорваться, но Моронский резко отстранился. Стащил с бёдер шорты, освобождая торчащий колом член. Мгновенно приблизил своё лицо к Сониному и проник двумя пальцами в киску.

- Смотри на меня, - сказал он, кусая губу, - нравится? С этого я хочу начинать день.

Он вытащил пальцы, стянул ее с бара ниже навстречу своим бёдрам и резко вошёл. Край столешницы больно врезался в лопатки, но Соня, как будто, не замечала этого. Она была заполнена и растянута, и это было важнее всего остального.

Держаться, правда, было не за что и она обхватила запястья Макса, который сжимал ее бедра в руках, натягивая на себя сильнее.

Закинув ее ноги себе на плечи, он начал трахать ее ритмично, не быстро, не медленно, а в такт с секундной стрелкой на часах. Сильно, жестко, размеренно. Ни на мгновение не сбиваясь с темпа. Соня билась и ерзала спиной о столешницу и молила, чтобы он ничего не менял. Вот так! Ещё! Да! Не останавливайся! Прошу! Да!

И только по его рыку поняла, что выкрикивала все это вслух.

Они кончили вместе, сотрясаясь в конвульсиях и дыша друг другу в губы.

- Ты точно предохраняешься? - спросил Макс, задыхаясь, когда спазмы ее стали слабее. - Накачал тебя до краев...