Подари мне себя до боли

Господи! Да, даже если бы вокруг все полыхало синим пламенем, она бы ничего сказать не смогла. Макс напал на ее губы, властно мял их своими, прикусывая зубами и языком мучил изнутри. Проникал своим дурманом, разбегался по венам и сосудам, унося сознание в «глубокие  дали Сальвадора ДалИ».

А у неё каблуки вязли и путались в высоком ворсе ковров.

Надо было срочно что-то сказать.

Соня втянула носом  побольше воздуха. И промычала:

- Н-н-н-нет.

- Да! - возразил твёрдо Макс.

- У-у, - протестующе замотала Соня головой, - Н-нет!

- Да!

На Соне опять что-то треснуло.

- Макс, нет! - удалось ей почти членораздельно.

- Да! - рыкнул Моронский сквозь зубы и его передернуло.

Когда Сонин каблук намертво увяз в ковре, ее сумка свалилась с плеча, упав на пол, раскрылась и исторгла из себя россыпь тампонов.

Макс увидел это и замер.

«Ну, наконец-то...»

- Нет... - тихо произнёс Моронский.

- Да! - Бодро закивала головой Соня.

- Нет. Скажи. Что это не то. О чем я думаю.

- Моронский, я не знаю, о чем ты там думаешь, кроме утоления своих примитивных инстинктов! Но это, однозначно, не патроны и это не курят! - выпалила Соня.

Макс чуть отпрянул. Уставился на неё, будто дополнительные дырки в ней просверлить хотел. Вытащил из-под Сониной рубашки лапу и запустил ее в свою шевелюру.

- Ты меня ими убила... Ты меня сейчас раскалённого ледяной водой окатила!

- Ну, ты ж любишь баню!

- Орлова, скажи, что это такой грамотный развод на бабки! Если так, то скажи, сколько ты хочешь? Любую, сука, цену назови! Завтра же, нет, сейчас же переведу. Я никогда! Никогда раньше, до встречи с тобой, не вёл себя, как полный кретин. Почему с тобой все через жопу? - Макс  рухнул в стоящее в углу кресло. Посидел секунд пять, пока до него доходила мысль:  - Кстати!

Моронский поднял взгляд и с хитрым ленинским прищуром  общупал им всклокоченную Соню.

Она пыталась заправить распахнутую блузку обратно в юбку и хоть как-то пригладить дыбом вставшие волосы, балансируя  на одном каблуке, потому что второй пал героем в неравной схватке с ковром.

- Ты номером ошибся, - дунула Соня себе на лоб, поправляя на бёдрах юбку. -  Я - дизайнер, а не девочка по вызову!

- И это самый большой проёб в твоей жизни! Ты бы преуспела! Из Дубая бы не выезжала. Или из Монако.

Соня захлебнулась накрывшей её волной возмущения. Стояла и хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Макс потёр лицо и устало опустил ладонь на расстегнутую ширинку брюк.

- Спасибо за бизнес-идею. Всегда хотела побывать в Монако, - процедила Соня.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Моронский смерил Соню своим мрачным взглядом с головы до ног, задержал его на ее губах и вернул к босой ступне. Наконец, зашевелился и медленно поднялся с кресла, придерживая брюки. Сунул руку в карман, достал ключ и шмякнул его на комод.

- Устал я что-то... - тон чуть смягчился, но Макс по-прежнему выглядел угрюмым. Он повернулся к Соне и посмотрел ей прямо в глаза, - Ключ! - он двинул его по столешнице комода к Соне. -  Я не держу.

- Ты либо уходишь, либо остаёшься,  - продолжил Моронский. - Но тогда всё, Соня. Всё. Просто предупреждаю, чтобы потом не было претензий... Любое твоё решение приму. Нет - так нет. Оставлю в покое. Да? Тогда ты - моя. Вся без остатка. Полностью. В моём распоряжении. Безусловно.

- Но... я... 

- И без «но»! - перебил Моронский. - Просто «да» или «нет»!

Он подошёл к Соне, пальцами правой руки взял за подбородок, слегка надавив на щеки, повернул ее лицо к своему и настойчиво поцеловал в губы. Не грубо, но властно. Как будто, всё уже решил за неё. Потом отстранился, быстро, одним движением стянул с себя брюки вместе с трусами.

- Я в душ, - и на пути к двери, ведущей, вероятно, в ванную, бросил, не оборачиваясь, - я буду ждать там, Соня.

Она осталась в комнате одна. Ключ от свободы - вот он, лежал перед ней на комоде. Бери, иди. Никто не держит. И больше никаких моронских. Свобода. Разве не этого она хотела?

Соня протянула руку, дотронулась пальцами до холодного кусочка металла, все ещё ощущая на губах горячее дыхание Макса. Уйти? Остаться?

Уйти, значит сохранить своё достоинство, личность. Остаться - значит, раствориться в нём полностью, потерять себя в нём. Уйти - значит поступить правильно, как разумная девочка, потом всю жизнь гордиться этим. Может, даже внучкам рассказывать, какая бабушка молодец была, устояла.  Остаться - значит в омут с головой сигануть. Остаться - значит пропасть в этом омуте навсегда. Сколько он будет играть с ней - не важно. Неделю? Месяц? Два? Для неё дороги назад, к прежней жизни, к прежней  Соне уже не будет. Он наиграется и забудет. А она будет помнить его всю жизнь... каждый день, каждый час, каждое мгновение.

«Что будем делать, Соня? Уйти нельзя остаться. Где будем ставить запятую?»

Она вздохнула. Ещё раз взглянула на ключ. Услышала, как за дверью зашумела вода.

Наклонилась к сумке, собрала с пола тампоны и сложила их в неё. Достала телефон. Подержала в руках. Убрала обратно.

«Почему все так сложно?»

Чего она сама хочет больше?