Подари мне себя (СИ)

— Мне нужно идти, — бросив взгляд на часы, я прикидываю, сколько ещё часов у меня есть до конца смены. Осталось ещё четыре часа, что меня не может не радовать. Но, с другой стороны, так не хочется уходить от Свободина. Но понимаю, что лучше было бы не светиться рядом с ним и его палатой. — У меня ещё несколько часов до конца смены.

— До сколько ты сегодня работаешь? — голос Егора звучит твёрже, чем прежде.

— До двух ночи, но потом утром на дежурство заступать — и уже до трех ночи. А уже потом у меня два дня выходных.

С каждым моим словом брови Егора сдвигались друг к другу, и лицо его хмурилось. И я не понимала почему. Хотя догадки всё же у меня были.

— Что-то не так? — вопросительно посмотрела на него.

— В котором часу тебе на работу?

— К шести. Поэтому я думаю скорей всего здесь заночевать. Мне нет смысла ехать домой на два часа, а потом обратно возвращаться. Прилягу, наверное, в сестринской. А встану чуть раньше, чтобы никто не заподозрил, что я тут заночевала. Только Олю с ресепшена стоит предупредить, чтобы она знала и, если что, разбудила меня.

Поток моих слов был прерван.

— Подожди, подожди, Сонь. То есть ты будешь работать завтра, уже четвёртый день подряд, с утра и до поздней ночи, я так понимаю?

— Ну да. Два дня работала по своему графику: два через два, но потом мне поставили дежурства — ещё два дня. Поэтому так и получается, что без выходных. Но я уже привыкла. Да и к тому же потом целых два дня будет у меня отдых. Высплюсь.

— У тебя это не впервой? — Егор ещё больше нахмурился. Меж бровей пролегла складка, отчего захотелось тут же прикоснуться к ней пальцами и разгладить её.

— Нет, — покачала головой и тут же прикусила кончик языка, понимая, что я только что сболтнула.

Я выпрямилась и сделала несколько шагов назад от мужчины, который, кажется, очень сильно разозлился, но я все так же не понимала почему. Но точно знала, что что-то не так в моих словах.

Свободин резко встал и сделал шаг в мою сторону. Я же как сделала несколько шагов назад, так и замерла, уверенная, что этот мужчина мне ничего плохого не сделает. Я каким-то шестым чувством ощущала, что ничего того, отчего мне будет больно и неприятно, Егор мне не сделает. Поэтому так и осталась на своём месте, следя за каждым его движением.

А гонщик, преодолев небольшое расстояние в один шаг, обхватил меня одной рукой за талию, слегка поднимая над полом, отчего я тихо вскрикнула и схватилась за его крепкие плечи. Вместе со мной на руках он повернулся на сто восемьдесят градусов, аккуратно опустил меня на свою временную постель. А сам же присел напротив меня на корточки.

Взял мои обе ладошки в свои, слегка сжал их. Заглянул в глаза.

— А теперь рассказывай. Почему ты работаешь практически без выходных с таким графиком? — его голос стал твёрдым, не терпящим возражений. Да, собственно, я и не собиралась отнекиваться и что-то скрывать. Хоть и этот человек, вообще-то, мне никто. Я не должна перед ним в чём-либо оправдываться.

— Это моя работа, Егор. Я лучшая в нашем отделении, да и вообще в клинике. Поэтому это нормально, что я столько работаю. Да, я обычная медсестра, и моя помощь — лишь маленький винтик в огромном механизме. Но это то, что я люблю. О чём мечтала с раннего детства.

— Я понимаю, — кивает головой в знак того, что он действительно понимает меня и то, что я говорю. — Я точно так же, как и ты, люблю то, чем я занимаюсь, несмотря на риск и последствия вот таких заездов. Ты же понимаешь, чем я занимаюсь? — я киваю. — Но, Соня, есть трудовой кодекс, где чётко прописано, сколько и как должен работать человек, вне зависимости от того, какая у него квалификация. Да, бывают переработки и форс-мажоры, когда требуется немедленно человек, лучший в своём деле, но это не должно быть так, как сейчас у тебя. Это ненормально. Мне это не нравится. У тебя же круги под глазами. Сколько ты спала за последние дни?

— Я сплю достаточно, — я хмурюсь, потому что этот разговор мне совсем не нравится.

Глава 22

Соня

Да, во всех его словах я чувствую его заботу и переживания, но это моя работа. То, чем я люблю заниматься. То, что стало для меня жизнью, и я не могу просто отказаться от этого из-за одного человека, которому я отказала и который теперь нагло пользуется своим служебным положением, чтобы меня сломить.

Чего же я тогда стою, если вот так просто возьму и сдамся?

Да ничего я тогда стоить не буду. Поэтому нет, сдаваться и раздвигать перед ним ноги я не собираюсь ни за что в жизни. Но и писать заявление об уходе с работы я тоже не хочу. Тогда будет означать, что он выиграл, сломил меня, а я проиграла ему.

— Для этого тебя звал ваш зав в тот день, когда ты приходила ко мне? Чтобы поставить тебе дежурства?

Вдруг задаёт мне вопрос. Его руки сжимают мои. Желваки на скулах ходят ходуном, и я понимаю, что он злится. Очень злиться. Так, что ели контролирует себя. И с каждой секундой его эмоции становятся жёстче.

— Что ты хочешь этим сказать?