Подари мне себя (СИ)

— Спасибо за цветы, — шепчу, потому что я так и не поблагодарила за невероятный букет, что он мне преподнёс.

— Пожалуйста. Я надеюсь, что они тебе понравились.

— Они прекрасны.

— Не прекрасней, чем ты.

Ещё какое-то мгновение мы так и стоим, прижавшись к друг другу, но нужно уходить.

Провожу в последний раз ладонью по его спине, которая так и осталось обнажённой, отрываюсь от него и, посмотрев в его глаза, произношу:

— Я зайду к тебе завтра. Ближе к вечеру.

Мне нужно работать, а ему отдыхать. Я и так здесь слишком долго нахожусь, хоть и кажется, что всего лишь короткий миг. Не дай бог кто-то застукает меня выходящей из палаты Свободина, тогда беды точно не миновать.

— Хорошо, — и наклонившись, целует меня в щёку.

И так же быстро отрывается от меня и, разжав объятия, отпускает. А я, развернувшись, направляюсь к двери из палаты.

Подойдя к ней, обхватываю ладонью ручку двери, опускаю вниз и, не успев открыть дверь, позади себя слышу мужской голос:

— Соня, — оборачиваюсь назад. — Оставайся в клинике. Не надо ехать ночью домой.

В каждом его слове просьба-беспокойство. И забота, от которой мне приятно и щемит сердце в груди, а к глазам подступают слёзы. Простая просьба, забота от, по сути, незнакомого мне человека, а так приятно слышать это.

Я киваю и, открыв осторожно дверь, выскальзываю из палаты. На горизонте никого не замечаю, что не может не радовать.

Прежде всего сначала направляюсь к ресепшену, дабы удостовериться, что меня никто не искал. А уже потом направляюсь в сестринскую, предварительно попросив Олю, чтобы, если что-то случится, разбудила меня. И не забыла толкнуть меня в полчетвёртого утра.

Нужно будет принять контрастный душ, позавтракать — и опять в бой.

Зайдя в сестринскую, устроилась на удобном диване и решила почитать книгу, которую взяла сегодня для себя. Открыв её на той странице, где остановилась, продолжила читать.

Перелистывала страницу за страницей, пока глаза мои не заволокла сонная дымка. Я не заметила, как отправилась в царство Морфея.

Сквозь сон почувствовала, как кто-то меня толкает и зовёт.

— Сонь, просыпайся. Ты просила тебя разбудить. Уже полчетвёртого.

Резко распахнув глаза, заметила, что укутана в тёплый плед. Удивилась. Помню, что точно не укрывалась. Тогда кто это сделал?

— Это ты? — кивнула на плед, согревавший мои плечи.

Оля покачала головой и как-то странно улыбнулась. Я прищурилась, но промолчала.

— Иди прими душ, а я пока заварю тебе кофе.

— А на ресепшене кто?

— Я дядь Ваню попросила. А ты беги. Время ещё есть.

Я кивнула, поблагодарив её. Встала, свернув плед, и направилась в душ. Прохладная вода стекала по моему телу, принося мне свежесть и проясняя ум. Перед глазами всплыли картины вчерашнего вечера, как я целовалась с Егором, его слова и объятия.

Что же ты творишь, Ярославская?..

Совсем мозг отключился. Но поделать я с собой ничего не могу.

Из душа я вышла бодрая и отлично выспавшаяся, хотя, по моим ощущениям, не так уж долго я спала. В комнате Оля уже заварила мне кофе, из чашки поднимался ароматный пар. Я улыбнулась и двинулась в сторону небольшого столика.

— Никаких происшествий не было?

— Нет, — девушка покачала головой. — Всё хорошо. Завтракай, а я пойду.

Я кивнула и, обхватив кружку двумя ладонями, поднесла её к губам, отпила.

Глава 23

Соня

Последующие две недели пролетели стремительно и без каких-либо казусов. В первую очередь это касалось Шестинского, который будто залёг на дно.

Виделись мы с ним, несмотря на то, что работали в одной клиники и отделении, достаточно редко: всего несколько раз пересеклись в коридорах, да ещё на общем собрании. И даже там никакого внимания он на меня не обращал, будто я обычный сотрудник у него в подчинении.

И, конечно, всему этому я не могла не радоваться, думая, что наконец-таки Герман Витальевич отстал от меня, поняв, что я не подчинюсь ему. И уж тем более не лягу под него. Тем не менее в глубине души каждый раз шевелился червячок сомнения и неприязни, стоило только ощутить на себе его задумчивый взгляд или даже просто оказаться с ним в одной смене.

Подспудно я по-прежнему ожила от него чего-нибудь эдакого: либо новых дежурств, либо ещё чего похуже. Но нет, ничего из этого не было. И со временем я всё же успокоилась.

После своего последнего дежурства я продолжала работать по обычному своему графику, что, к сожалению, не позволяло мне видеться с Свободиным и побыть хоть пару минут с ним рядом. Лишь редкие встречи взглядами в коридоре клиники. Этого было дико мало. Что меня не могло не огорчать.

Но всё же мы нашли с ним способ общения: обменялись номерами в тот самый, последний день моего дежурства. И после этого часто переписывались, по вечерам созванивались и разговаривали, рассказывая друг другу про свою жизнь.

В большинстве случаев я рассказывала ему про себя. Мужчина же ограничился лишь рассказами про свою карьеру, которые мне было очень интересно слушать, и награды, которых было немало, поскольку Свободин ещё не проиграл ни одного заезда. И я гордилась им, слушая с улыбкой на лице очередной рассказ.