Подари себе рай (Действо 2)

Октябрь. Мне сегодня приснился снег. Много-много снега. Будто я шел по улице Горького и вдоль тротуаров лежали сугробы белого пушистого снега. Я взял его в обе ладони и стал нюхать. Ты знаешь, чем пахнет наш снег? И хлебом, и полевыми цветами, и молодыми листочками березы, и весенней пашней, и парным молоком. Родиной наш снег пахнет, Машуня! Сегодня я вдруг ощутил такую острую ностальгию, такую тоску по дому, что вдруг почувствовал слабость, тело покрылось испариной, и если бы не сел в кресло, то наверное упал бы. Было это утром. Отдышавшись, подошел я к окну и не увидел скопища серых громадин, а увидел Киев златоглавый, легкий, воздушный, словно парящий над землею. Не увидел черную полосу Гудзона, нет - передо мной катил свои серебряные воды Днепр-батюшка. И здешний завтрак показался мне пресным и тошным, и улицы-колодцы чужими, и люди в них мертвенно-враждебными. И даже мой красавец-бьюик, мой несравненный "Обворожительный", не развеял моего уныния. Конечно, работа - лучшее лекарство от любой хворобы и хандры. Но, очутившись вечером дома, я вновь испытал приступ меланхолии. Где-то далёко-далёко, в обожаемой мною Москве находятся два моих самых любимых на свете существа. А я? В прямом и переносном смысле - на другом свете. И пусть он зовется Новым, мне от этого ни капельки не легче. В какое-то мгновение я вдруг понял всю боль, и горечь, и тупиковую безысходность русской эмиграции. Воистину самым великим наказанием для истинно русского является его вольный или невольный отрыв от своей родной земли. И никакие златые горы не излечат от этого недуга, его не залить вином, не сжечь даже в пламени любовных страстей. Он сильнее человека, если это, конечно, Человек. Ибо есть и другие, для которых Родина там, где достаток и пуховая перина, а совесть и дедовские могилы не в счет... Был здесь ужас национальной трагедии - Великая депрессия, как называют кризис американцы. Стараниями Рузвельта и его "мозгового треста" в дома средних американцев вновь хлынул мед благополучия. А по мне дома и солома едома... И тут я подумал: зачем я здесь? И вдруг вспомнил беседы с Надеждой Константиновной. В Америке много дурного, скверного, неприемлемого для нас. Но много и разумного, доброго, интересного. И в моей области образовании. В школах - и средней, и высшей - обучение белых и негров раздельное. Я был в таких школах - и муниципальных, и частных - где практикуется физическое наказание детей. Помнишь "Очерки бурсы" Помяловского? Очень похоже. Но вот слова, под которым я готов подписаться сам: "Центр всего процесса обучения - ребенок, его инициатива, а не палочный порядок и муштра". Педагог, сказавший их еще в прошлом веке Фрэнсис Паркер. Этим же педагогом введена практика - впервые в Америке когда в классе не стало жесткой дисциплины, а была инициирована обстановка полной свободы и неформальности. Несомненно, общая парадигма всей системы просвещения США прогрессивна. Я уверен - с проклятием сегрегации рано или поздно (лучше, конечно, раньше) здесь будет покончено. Против нее борются и белые, и черные просветители. Я ознакомился с трудами и Марты Берри, и Пруденс Крэндалл, и Букера Вашингтона, и Мэри Кэри. Букер Вашингтон был советником по расовым вопросам двух президентов - Теодора Рузвельта и Вильяма Тафта. Месяц назад Сергей помог мне - через Элис - встретиться с удивительной женщиной, черной просветительницей Мэри Бетун. Умная энциклопедистка. Она работает специальным советником президента Рузвельта по делам нацменьшинств. Признанный авторитет в области образования. Год или два назад получила Медаль Спингарн (присуждается выдающимся неграм).

Просвещенческая мысль, теория развивается активно, изобретательно, всесторонне преимущественно в университетах и колледжах. Субсидируют эти работы и их публикацию различные фонды, корпорации, фирмы. Блестяще поставлена статистика, и умышленное завышение или занижение данных уголовно наказуемо. Ты спрашивала, кто регулирует издание учебников. Это, как говорят американцы, тысячедолларовый вопрос. Отвечаю - в какой-то степени государство, через различные органы образования. Но лишь в како-то. Университеты и колледжи, как правило, издают для своих студентов учебники сами. Школы пользуются учебниками, которые выпускают специализированные издательства. Американского Учпедгиза не существует. Во многих школах, где я бывал на занятиях, в одном классе учащиеся пользуются разными учебниками. Планку знаний устанавливает преподаватель. Отсюда разрыв в уровне подготовки выпускников школ в разных штатах бывает разительным. То же, но в меньшей степени, относится к выпускникам вузов. Уровень знаний выпускников - престиж университета, и ему соответствует стоимость обучения.