Подарить жизнь

Я шагнул внутрь, моментально очутился в полутьме и непременно треснулся бы коленом, если бы заранее не притормозил. Сопровождающие остались снаружи. Или они глупее, чем мне показалось, или прекрасно знают об отсутствии другого выхода. Очень маловероятно. Куда конкретно направляюсь, в известность не ставил. Задняя дверь не обязательно имеется всюду, однако бывает в лавках достаточно часто. С другой стороны, может, они тоже уверены, что драпать мне незачем? Выполняют возложенные обязанности без особого энтузиазма.

Постоял, привыкая к паршивому освещению, и двинулся по проходу между сундуками и стеллажами. Здесь было все, и даже больше. Современная поэзия и проза, малоизвестные произведения прошлых династий. Пергаментные свитки, папирусные, бумажные. Печатные книги, брошюры, эстампы, гравюры. Роскошно оформленные, дорогие и простенькие, для обычных незажиточных людей. Календари и буквари. Новые и захватанные, попавшие сюда неведомыми путями и побывавшие в самых разных руках. Бережных и не слишком.

Книги на всех языках империи и привезенные из-за ее пределов. Наверняка имелись и принесенные за медный грош, украденные из домов и разрушенных городов. Хотя последнее называется трофеем. Короче, если ищешь что-то конкретное, обращайся в лавку Иртима на площади у Храма в Другвате. Непременно обнаружится. По любой отрасли знаний и за любой период времени.

Маленький, худой как уличная кошка, совершенно седой человечек еле заметно поклонился и вопросительно поднял бровь:

– Чем могу помочь, господин лекарь?

– Да вот, – сказал, – решил старый должок слупить с купца. За дом. Хороший такой, двухэтажный.

Когда-то меня позвали лечить губернатора провинции от подагры. Совсем вернуть счастье не удалось, тем паче что он вечно норовил нарушить диету и забыть про режим, но жизнь я ему, безусловно, облегчил. Настолько, что он по собственной инициативе позволил мне копаться в его личной библиотеке. Там было не хуже здешней лавки – собрано все, включая очень древние трактаты. Хозяин туда и не заглядывал, а получающий жалованье слуга предпочитал заниматься своими делами, а не совать нос в пергаменты.

В результате я сначала взял домой парочку особо заинтересовавших меня редких книг для копирования, а со временем, обнаглев, принялся просто уносить нужное. Вещи там были уникальнейшие, и при этом элементарно гибли. Иные и мыши погрызли, и плесень тронула. Так что, на самом деле подобные дела идут исключительно на пользу. И мне, и человечеству.

Правда, если бы это всплыло, могли бы и руки отрубить. На мое счастье, никто не проверял книги и свитки. Разве изредка пересчитывали. Я старательно подменял одни другими, приобретенными в соседнем городе и не столь дорогими и интересными. Цифра в случае проверки сходилась. Заменишь обложку, и проверяйте, сколько угодно. Что внутри, в списке-каталоге все равно не обозначено.

Через несколько лет пришлось уехать, оставив в подарок Иртиму дом. Увести с собой библиотеку я бы не смог. Слишком много ценного скопилось. Вот и показал ему, что находится в подвале, предупредив о возможных последствиях. Там не только спертое у губернатора присутствовало, кое-что сам честно приобрел.

Достаточно скоро губернатора отравили, дворец спалили, выясняя, кто устраивает нового императора, а кто не вполне. Никакого отношения к случившемуся мы не имели, зато и обнаружить, с чего началась лавка, стало невозможно. Как раз за дом он мне в лучшем виде деньги отдал. А за те трактаты я и просить не стал. Единственное условие поставил – всегда делать копию с новых книг и пересылать по первой просьбе. А продавать переписанное можно сколько угодно. Людям польза, а мне они достались бесплатно.

Иртим трясущимися руками нацепил очки и уставился на меня.

– Это действительно ты? Солнце и Луна! Я уж и не надеялся на встречу. Двадцать девять лет! Худжат, – заорал он неожиданно громко для своего тщедушного тела, – ты где, маленький паршивец?

Откуда-то из темной глубины возник мальчишка лет семи и выжидательно уставился на него.

– Кофе гостю и все, что положено для лучшего друга – немедленно!

– Внук? – поинтересовался я, впечатленный скоростью, с которой мальчик умчался, не задавая глупых вопросов.

– Бери выше, – сказал с гордостью Иртим, – правнук. А ты так и не завел семью? – спросил он как бы промежду прочим, очищая стол от письменных принадлежностей и очередной изучаемой летописи.

– Моя жена – медицина, а любовница – наука.

– Ты ж понимаешь, о чем я.

– Дети у меня точно есть, но мое продолжение в учениках.

– Хагил человек известный, – кивнул он согласно, – в твою Бенилу тоже верю. Но ведь этого мало. За столько лет?

Я промолчал. Некоторые вещи и с друзьями не стоит обсуждать. Тем более что обучение повитух лекарем как бы не ставит их на один уровень с ним. Специализация разная, хотя по мне они ничем не хуже. Зато от Храма практически не зависят. Но с сотню акушерок, пожалуй, за последние годы обучил. Половина Серкана мне прямо или косвенно жизнью обязана.