Подарки ревности

Ты просто не нужна Емельяну, вот и все. Так что все твои попытки ни к чему не приведут. С ним вообще ничего нельзя сделать – потому что ты ему не нужна. Подарить ему счастье или еще что-нибудь, обидеть или убежать, чтобы он погнался за тобой, – просто не получится, потому что он почти не смотрит в твою сторону. Его даже нельзя бросить, для этого сначала нужно взять в руки, а он не дается.

Единственное, что можно, – оставить в покое. Но невыносимо, ведь самая противная для любого человека вещь – это отступиться без результата. Пытаться, осаждать, тратить дни и месяцы, а потом вдруг, не одолев ни одного рубежа, развернуться и уйти? Опустить руки, которые, кажется, вот-вот уже к нему прикоснутся не случайно, как обычно, а уверенно, и он ответит своим касанием… И потому каждый потраченный день, очередная эсэмэска, выпрошенная встреча делают ситуацию все более безнадежной.

И совсем становится плохо из-за нее, из-за той, кто рядом с ним и которой он совсем не нужен… И она хуже, хуже меня, но у них, тем не менее, все хорошо. Она даже относится к своему счастью равнодушно, как будто это для нее что-то обычное и немного надоевшее, вроде вкусного пирожного каждый день.

Я не знаю, как это все-таки кончается и как девушки сдаются и отступают. Наверное, влюбляются в кого-то другого или сгорают дотла и никогда больше ни на кого не смотрят. Но пока, пока что-то еще живет, нужна большая сила духа, чтобы просто перестать. Не писать ему проклинающего, покорного, смешного, благородного, какого угодно письма, не появляться в поле его зрения, очень медленно удаляясь. И даже не исчезать, неторопливо растворяясь в воздухе, в тайной надежде, что он заметит твое отсутствие и затоскует.

Нет, всего лишь перестать лезть к человеку и не ждать его реакции. Сказать себе однажды: «Не пиши ему».

И не писать.

Если бы Емельян, например, был моряком дальнего плавания, собрался и уплыл в дальний рейс к берегам Антарктиды и вернулся только через год, любовь Марго, скорее всего, погасла бы. Но он не был моряком и приходил к университету почти каждый день. Автомастерская, где он работал, как назло, находилась в километре от МГУ, и Емельян заходил пообщаться с Зиной и утром, и в обед, и после работы. Он встречал ее у общежития и провожал с занятий. А Зина иногда заходила к нему в мастерскую, и они вместе обедали в небольших кафешках неподалеку.

Марго все это видела, и сердце ее обливалось кровью. Самое обидное, что Емельян ничего не замечал и продолжал общаться с Марго как со своей в доску. Он рассказывал ей про тренировки, про стычки с другими фирмами и мобами и даже про свои отношения с Зиной. Это доставляло Марго немыслимые мучения, но приходилось играть свою роль до конца. Она смеялась, удивлялась, сочувствовала, давала советы.

Емельян, в свою очередь, спрашивал у нее про Германа, а ответить было нечего: съемки фильма переехали в экспедицию[18] в дальнее Подмосковье, на границу Ярославской области, и Герман дневал и ночевал на площадке. Он звонил, и то очень редко, когда Марго уже ложилась спать, говорил измученным голосом, что скучает, и вырубался.