Подарок

Елена снова села выписывать направления для больных, попутно объясняя практикантке, где и что находится. Но всё это было как-то отстраненно. Словно не она это сейчас рассказывала, а кто-то другой. И все оставшееся время то и дело заставляла отводить себя взгляд от окна, тут же нагружаясь работой.

Конец рабочего дня Алена встречала с какой-то затаенной грустью. Она устала, а ещё очень хотелось домой. А Никита… Разговора с ним было не избежать. Не сегодня-завтра, но он точно состоялся бы. И можно было затаиться, подходить к работе мелкими перебежками, просить кого-нибудь подвезти, чтобы не перехватил Никонов… Но это было бы ребячество, да и просто смешно.

Сердце заколотилось, словно в нем поселилась испуганная маленькая птичка. И Алена глубоко вздохнула…Посмотрела в окно…Конечно же, машина Никиты Никонова стояла уже на стоянке. И, наверное, неправильно было оттягивать этот момент. Еще раз вздохнув, она попрощалась с медсестрой их соседнего отделения, только спешившую на работу и отправилась на встречу с Ником.

Светило нежаркое августовское солнышко. В его лучах каштановые волосы Ника отдавали какой-то рыжиной. Это выглядело очень красиво. Но Лебедевой было не до любований. Она просто не знала, о чем будет разговаривать с Ником. О его "внезапно нахлынувших чувствах" к знакомой или малознакомой девушке? Алена хотела бы, чтоб на это можно было бы ответить: "Плевать!" Или: "Мне все равно". Но нет, эти воспоминания жгли, выворачивали наизнанку. Хотя болезненный пик прошел еще сутки назад. Сейчас же от этого всего было ощущение какой-то безысходности и тупой боли, что будет её преследовать, наверное, всю оставшуюся жизнь.

Ник нервно курил, что (насколько Елена успела его узнать) делал крайне редко. И стоило Алене приблизиться, как Никонов затушил сигарету, напряженно посматривая в её сторону. Только девушке хотелось отгородиться ширмой, чтобы не только не видеть, но и не чувствовать ничего именно сейчас.

* * *

— Прекрасно выглядишь, — произнес Ник, с какой-то жадностью рассматривая Елену. Конечно же она устала. Тени под ее глазами говорили не только о напряженной работе, но и о переживаниях. А они были, это Ник чувствовал сердцем. И хотел все совершенно искренне исправить. Только подобное случается в сказке, взмахнул рукой и раз! Ничего нет! Все вернулось в начальную точку отсчета. "День сурка" не применим к реальной жизни.

— Ты тоже, — взглядом указав на его ноги Аленка тут же скривила губы. Понятно, чего же ты еще хотел!?

— Я должен тебе кое-что объяснить. Пожалуйста, послушай, — попросил он. Нет, конечно же, Никонов не собирался устраивать исповедь с покаянием, расшибая лоб об асфальт. Но он нуждался, чтобы Алена поняла и услышала то, что он хочет сказать.

— Вся во внимании, — бесцветным голосом произнесла Лена и уставилась куда-то мимо него. В сторону так в сторону, пожалуй, так даже будет еще лучше. Потому что ему трудно будет говорить, если она не будет сводить с него своих зеленых глаз.

— Помнишь, ты однажды сказала, что как только я начну ходить, то уйдешь? — он начал этот важный разговор именно с этого. Хотелось признаться в малом, чтобы потом перейти к большому. Может быть так будет легче?

В ответ Алена кивнула. Ну и ладно, главное, чтобы слышала из всей этой невнятной путаницы те слова, что он хочет ей донести.

— Я боялся, что ты уйдешь. Поэтому попросил всех, чтобы ничего не говорили. Мне хотелось самому… — ему вдруг стало трудно говорить. А что он хотел? Что мог предложить ЕЙ? Находиться рядом с собой? Она была рядом. Но не удержал. По своей вине. — Кстати, — мысль о телефоне возникла внезапно и Ник тут же достал его из кармана, пока снова не забыл, — ты обронила его у отца.

Он протянул руку, наблюдая, как Алена забрала свою вещь. Не выхватила и не сказала: "Положи на скамейку, а я возьму". Нет. С абсолютным безразличием она забрала телефон, все-таки стараясь не касаться его пальцев. Как билет в автобусе у совершенно чужого человека.

— Никит, я поняла тебя, можешь дальше не продолжать, — произнесла она почти с трудом удерживая равновесие. Ему казалось, что еще миг и из ее глаз могут брызнуть слезы. Но нет, его предположение оказалось ошибочным. И Никонов уже готов был услышать от нее слова обвинения, как вдруг Алена удивила его в очередной раз.

— А хочешь узнать, почему я появилась в вашем доме?

Все что угодно он мог предположить, только не эти слова. И как-то зацепил этот вопрос, несмотря на то, что он еще не все сказал..

— Вы с Димкой думали, что я любовница Михаила Алексеевича? Не отнекивайся, я прекрасно это поняла, — произнесла она.

И Ник почувствовал, как кровь отлила от лица. Он тут же вспомнил их с братом предположения относительно появления в доме хорошенькой массажистки. Конечно же, предположение было ошибочным. Алена если не сторонилась отца, то точно держалась от него в стороне. Всегда.

— Так вот. Я отрабатывала долг у вас все это время. Свой собственный, — жестко произнесла она и сжала губы.

Никонову показалось, что он ослышался. Как долг? Какой?