Подарок богини

— Я собирался как-то начать бизнес, — сказал Ши Юн. — Даже зарегистрировал фирму, но у моего партнёра возникли проблемы в семье, и дело пришлось отложить. А фирма открыта. Так что я тебя могу принять на работу. Всё законно. Только пока об этом, лучше никому не говорить.

— Почему?

— Потому, что я буду забирать заказы у отеля. Каждый туристический отель в Сеуле работает с конкретными фирмами. Если возникает надобность в гиде, нужно звонить им. А я буду часть таких заказов забирать себе. Тебе понятно?

Понятно, подумал я тогда, система мне совершенно понятна. Ничто не ново под луной, как говорится.

— А если это откроется? Что будет тебе за это? — поинтересовался я.

— Не бойся, Юн Ми-ян! — улыбнулся Ши Юн. — Не откроется! Я умный. Например, скажу, что для постояльцев эти фирмы были дорогими, и я нашёл им дешевле.

— Дорогими? — не понял я. — Дорогими для постояльцев отеля «Golden Palace»? В нём же сплошные богачи живут!

— Юн Ми-ян, — нравоучительно сказал сонбе, — они богатые не только потому, что много зарабатывают, но ещё и потому, что не тратят деньги куда попало. Знаешь, какие они жадные? Чаевых никогда не дадут!

Я, честно говоря, как-то слабо поверил, что такая глупость прокатит. Что лицо Юн Ми тут же и отобразило. Увидев моё недоверие, Ши Юн принялся меня убеждать.

— Чего ты боишься? Ты же несовершеннолетняя! Что тебе будет? Деньги буду брать у постояльцев я. Потом буду отдавать тебе твою часть. Если хочешь, давай я тебя не стану брать на работу. Будешь говорить, что просто помогала туристам. Стой на этом и всё. Никто ничего не докажет!

— Хорошо, — сказал я тогда сонбе, — я подумаю. Посоветуюсь. С дядей.

Не то чтобы я горел желанием общения с дядей, но разговора с ним было не избежать. Ведь он же меня устроил в «Golden Palace»? Он. Значит, о том, что меня уволили, он всё равно узнает. И возможно, одним из первых. Сообщат. Скажут, что его протеже не оправдала возложенных на неё надежд и всё провалила. Поэтому, ничуть не сомневаясь, я набрал его номер и, дождавшись ответа, сказал: «Добрый день, уважаемый самчон-ним, это Юн Ми! Меня выгнали с работы, и мне очень нужно с вами поговорить! Срочно!» (Самчон — родной дядя. Прим. автора.)

Дядя на той стороне трубки от услышанного, похоже выпал в осадок. По крайней мере, после моих слов уважаемый самчон-ним издал какой-то хрюкающий звук и секунд пять молчал, видно, собирая мозги в кучку.

— Как это могло случиться? Ты же так хорошо справлялась?! Тебя ведь даже по телевизору показали! — наконец пришёл в себя дядя.

— Самчон-ним, я как раз хотела это рассказать при встрече! Пожалуйста, не говорите пока об этом онни и умми!

Чтобы семья пока не знала, я хотел потому, чтобы не возникали лишние разговоры. Опять вспомнят, что Юн Ми — больная, начнут охать, ахать. Про врачей вспомнят. Хватит того, что я врачевателям душ людских каждый вечер делаю и отправляю тесты. Начинает напрягать уже это занятие. Нужно уже как-нибудь придумать, как отделаться от их надзора. Но пока непонятно — как? В общем, я решил сначала поговорить с дядей, определиться с новой работой, а потом уже ставить в известность родных. Одно дело — указали на дверь, другое дело — нашёл лучшее место.

Встреча с дядей произошла в назначенном им кафе. Аджосси появился в знакомом чёрном плаще и тёмных очках-капельках. Не вылезает он из них, что ли? Или у него нет ничего другого?

Мой рассказ о событиях той бурной ночи его весьма озадачил. Больше его поразило то, что я вот так вот (сама!) взяла и позвонила военным.

— Тебе кто-то сказал так сделать? — несколько раз, на разные лады, не веря мне, спрашивал он.

— Сама придумала, самчон-ним, — скромно отвечал я.

То, что меня берут на работу переводчиком, поразило его ещё больше. Правда, когда он узнал, что это не совсем «честно», его удивление уменьшилось, но я тут же восстановил его градус, сообщив, что хочу знать — насколько такая полулегальная работа может повредить моей будущей карьере айдола?

Дядя от изумления аж очки снял.

— Ты хочешь стать айдолом? — смотря на меня круглыми глазами, спросил он.

— Да, самчон-ним, — смотря ему в глаза, твёрдым голосом ответил я.

— А твоя мама об этом знает?

— Да. Она против. И онни против.

— Юна-ян, — дядя принялся зачем-то объяснять мне причину, почему они против, — в агентствах очень строгие требования к внешности, ты, конечно, красивая девочка, но не фотомодель. А туда берут только фотомоделей.

— Дядя, я всё решила, — так же твёрдо, как и прежде, ответил я, — меня возьмут. Увидите.

— Ты так изменилась, Юна-ян, — сказал дядя, покрутив шеей в воротнике плаща, — совсем тебя не узнаю. Ты такая… уверенная в себе стала! Это хорошо, что ты повзрослела, но твоё решение стать айдолом — глупость. Зачем это тебе вдруг понадобилось?

— Самчон-ним, я хочу заработать деньги!

— Зачем тебе деньги?

— Хочу купить дом, чтобы было где жить, оплатить учёбу сестры за границей и обеспечить старость умми. Ещё хочу быть независимой и жить так, как я хочу! Человек без денег выглядит жалким. Я не хочу выглядеть жалко, самчон-ним!