Подарок для Дороти (сборник)

— Неужели?

— Да… немножко.

Выйдя на улицу, я пошел к краю тени от мыса, наползавшей на деревню. Уже взбираясь по лестнице к своему дому, неожиданно столкнулся с Лапланшем, который спешил вниз, не слишком крепко держась на ногах и мурлыкая обрывки греческой песенки. Вид у него был подозрительный. Когда мы повстречались, он вдруг схватил мою руку и затряс ее, сказав ни с того ни с сего «Привет!», прежде чем побежать по ступеням дальше.

Я обнаружил Ники в постели, в состоянии между смехом и слезами. Увидев меня, она притихла, а потом уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. В сером свете от окна кожа на ее голой груди словно затвердела, превратившись в тусклую слоновую кость. Юбка задралась до самой талии, она сидела, подобрав одну ногу под себя, а другая косо свешивалась через край кровати поверх разорванной блузки и вороха нижнего белья.

Я сварил кофе и принес ей. Она взяла меня за руку и сказала: «Нет, пожалуйста, нет». Я вышел из дома и спустился, чтобы выкурить сигарету, сидя на тумбе у обочины дороги.

* * *

Когда последние деревенские уходят, Янис подсаживается ко мне с бутылкой и двумя стаканами.

— Ну как твоя подружка, а, Джо?

— У Ники все очень хорошо.

— Никогда не устану повторять: тебе очень повезло. — Тут он мне рассказывает, что один лампадеро поймал здоровенного ската размером с дверь и что цена на виски в Ираклионе скакнула как корова от жары — хотя никто тут его не пьет, кроме французов. И заключил: — Знаешь, я по поводу новых списков. Как насчет завтра, а?

— Да-да, конечно. Я всего лишь зашел выпить стаканчик.

Янис хрипло зевает и отдается своему тику — чешет шею рукой. Через какое-то время:

— Знаешь, ты мне очень нравишься. — Потом смакует молчание. Наконец: — Не надо бы, наверное, тебе это говорить, но я думаю, все неприятности с Лолой уладятся.

Он дает мне время усвоить сказанное, но, поскольку я никак не отзываюсь, продолжает:

— В общем, нашлись люди — взяли грузовик и съездили в Ираклион…

— Наш грузовик?

— Я же сказал, не стоило тебе это говорить. Ладно, съездили они в Ираклион на грузовике. И привезли новую девицу. Поселили ее на складе. — Он тычет большим пальцем в сторону пакгаузов. — Не надо французам об этом знать, ладно? А то вдруг им Лола надоест…

Мы выпиваем, и я обещаю ему, что никому не скажу. Когда я встаю уходить, он подхватывает одной рукой бутылку и стаканы и провожает меня до двери.

— Значит, насчет списков договорились? Завтра?

— Конечно.

Луна пока низко над горизонтом. Я задаюсь вопросом, достаточно ли она высоко, чтобы освещать наше окно.

— Янис?

— Что?

— Где ты научился говорить по-французски?

Янис вытирает лоб.

— Это все дед. Он был французом. Его немцы убили в Первую мировую. Хотя у него в любом случае был туберкулез.

Мы оба смотрим на луну, и Янис говорит, что нам повезло:

— Знаешь, ведь я был уверен, что из-за Лолы будут проблемы.