Подарок для Дороти (сборник)

– Он уже надрался.

– Ну, малость надрался, – восклицает Барни совершенно довольный. – Даже точно надрался. Вы что-то припозднились. Мы вас уже целый час ждем.

И снова лупит Вилли по спине.

– Давай, выпей чего-нибудь.

– Погоди, Барни, – говорит Вилли, – ты что-то напутал, мы же договорились на одиннадцать.

– На десять. Давайте, выпьем. Эй, заткнетесь вы там или нет?

Парни у музыкального ящика перестают голосить «Коктейль на двоих» , кроме одного, который продолжает в одиночестве тянуть низкую ноту и все не может ее удержать. Один хочет его угомонить, но он протестует: «Нет, ты за кого себя принимаешь? За короля английского, что ли?»

Вилли заказывает бутылку и делает знак бармену – дескать, увидимся позже. Никто, похоже, не рвется завязать беседу. Никто не задает вопросов. Барни сидит как истукан, с широченной улыбкой и почти закрыв глаза. Вилли, похоже, тоже не интересуется происходящим. Кэрол обеспокоенно одергивает юбку и в конце концов спрашивает: «Ну как там в Нью-Йорке?» – но ее голос тонет в гвалте бара, и ей приходится повторить вопрос.

– Супер, – отвечает Вилли.

Бутылка пустеет, словно дырявая, Барни берет ее и стучит по стойке.

– Еще одну! – кричит он, и Бири идет за другой.

Тут Барни поворачивается ко мне, нежно сграбастав Вилли за плечи.

– Этот парень, – говорит Барни, – в детстве был самым дрянным пакостником во всем Чикопи. Кроме шуток. У малышки Мэри-Элен косы были до попы. Так знаете, что он делал? Дергал за них! А она теперь умерла.

Барни вытирает одновременно нос и глаза своей громадной пятерней. Смотрит на Вилли сурово.

– Дергал ее за косички.

Он хватает свой стакан и отхлебывает глоток.

– Но теперь это для него шуточки. Правда ведь? А у тебя другой шутки в запасе не найдется?

Вилли ничего не отвечает, но Барни продолжает настаивать:

– Уверен, что найдется. – Он отхлебывает другой глоток и говорит: – Ладно, пошли подышим воздухом.

– Да мы только пришли, – протестует Вилли.

– А я говорю: подышим воздухом!

Барни пихает нас всех троих к выходу и, когда мы оказываемся снаружи, заталкивает в туман.

– Проклятье, Барни, мы же только что пришли.

Барни говорит мне:

– Знаешь, какой он смешной? Просто умора. Моет себе лицо в снегу. Правда! Когда у него морда грязная, моется в снегу. Разве не так, Вилли? – Улыбка Барни полна нежности и кажется еще шире, чем в баре. – Ну-ка, покажи мистеру, как ты моешь лицо в снегу.

Кэрол пытается вмешаться:

– Барни…

– А ты, дорогая, – улыбается Барни, – заткнись. Ну, давай, Вилли, покажи ему.

Вилли поднимает воротник и застегивает доверху молнию куртки.

– Покажи ему.

– Проклятье, Барни…

Барни багровеет. Орет:

– Ты сунешь башку в снег или я сам тебя туда суну?

Вилли стоит, не шелохнувшись. Но когда Барни делает шаг к нему, ныряет головой в сугроб. Барни мычит от смеха и хлопает его по ягодицам, загоняя в снег еще глубже.

– Ну разве этот малый не умора?

Он хватает Кэрол за руку и возвращается в бар, все еще фыркая от смеха. Она тащится за ним с испуганным видом.

Вилли встает на ноги и отряхивает голову, всю в снегу. Трет руки о джинсы, чтобы согреть. Свет от лампы над дверью на него не попадает, так что я не могу рассмотреть, то ли это слезы на его щеках, то ли течет растаявший снег.

– Шлюха она, эта Кэрол, – говорит он. А счистив весь снег, предлагает: – Ну что, пойдем внутрь?

И идет впереди меня к двери.

Барни у стойки, держит Кэрол за руку и беседует с Бири:

– …дергал за косички, – говорит он печально, – вечно дергал ее за косички.

Вилли обращает ко мне бледную улыбку. Его глаза мокры, он красен как рак.

– Что я тебе говорил? Когда напьется…

Кит на закуску

Эта новелла навеяна воспоминанием о съемках фильма «Тот, кто должен умереть », который Жюль Дассен снимал на Крите летом 1957 года. Джо в то время был на каникулах и помогал отцу как ассистент режиссера, а также сыграл в свои восемнадцать лет маленькую роль.