Подарок для злодея (СИ)

Кобра неохотно упала на пол, оставшись чутко лежать у ног. Юна негнущимися пальцами, будто в каком-то кошмаре, начала расстегивать ворот серого зимнего платья. Высвободилась из рукавов, стянула вниз. Ткань с шелестом упала к ногам, кобра отдернула голову.

— Теперь рубашку. — приказал шипучий голос из темноты комнаты.

Холодный скользкий хвост змеи лежал на Юниной босой ступне. Она от этого ощущала настоящую физическую боль, как будто кусочек ноги уже откусили и жрут. И собираются откусывать другие части тела, шипят, волнуются где-то там в темноте, сотни их, тысячи, целое море и Юна спустя мгновение окажется погребена под их мерзкой, слизкой волной...

— Сними рубашку.

Неловко стянула через голову, уронила вниз, скрестила руки, прикрывая грудь.

— Опусти руки.

— Пожалуста, уберите змею.

— Опусти руки.

— Я все сделаю, только отзовите змею. Пожалуйста.

Повинуясь жесту василиска, кобра отползла, но всего на шаг.

— Повернись ко мне спиной. И снимай панталоны.

Юна подумала, что ядовитая змея — это всего лишь один укус, пусть и болезненный. Зато другим змеям ничего не останется. Дверь купальни была в двух шагах, но чтобы до нее добраться, требовалось переступить через кобру. Ступила пальцами босой ноги в ползучее кольцо черного тела, ожидая рывка и боли укуса, но благополучно дотянулсь до ручки двери, нырнула внутрь, закрыла задвижку. Сорвала полотенце с крючка, закуталась. Куда теперь? Внизу, в пещерах, тоже змеи. Все повторялось с точностью, как и в первый раз. Нет, это уже просто смешно. Ни один лесной зверек не полез бы второй раз в один и тот же капкан. Юна оказалась глупей. Даже засмеялась, изумляясь собственной глупости.

Скрипнула задвижка. Василиск не замедлил с появлением. Сощуренные глаза. Худое жилистое лицо, еще более зловещее в темноте. Кажется, Юна еще недавно находила в нем что-то красивое?

— Зачем вы это делаете?! — выпалила прыгающим голосом. — Я ведь сама к вам вернулась. Зачем? Вам нравится надо мною издеваться?

— Да. — признался он.

Ответить на это простое и честное признание Юне оказалось нечего.

Ар’Мхари провел пальцем по ее плечу.

— Мне нравится, как ты дрожишь... И твои огромные испуганные глаза. И твои смешные попытки сбежать. Инстинкты. Ничего не могу с собою поделать. У драконов и кошек есть много общего, ты не находишь? Любим играть с мышками...

Потянул за полотенце, вырвал из Юниных рук.

— У меня другой вопрос — зачем ты вернулась?

— Дура.

— Э? А за глупость всегда приходится расплачиваться.

Юна вжималась в неровную, колючую каменную стену, прикрывая грудь скрещенными руками. Василиск осторожно, едва касаясь когтями, проводил по ее вздрагивающему животу, сжатым рукам.

— Вы надеялись на что-то другое, оставаясь ночевать в доме одинокого холостого мужчины? Вы так наивны? Удивляюсь, как вас еще не прибрал к рукам какой-то местный вельможа. У этих провинциалов абсолютно отсутствует хороший вкус.

— А у вас — честь и совесть!

— Вы даже не представляете, насколько...

Он улыбался, и, к ужасу Юны, даже по-зверинному урчал, пробуя ее на вкус с неторопливостью хищника, уверенного, что добыча точно никуда не убежит. Гладил, прикусывал кожу, терся щекой. Резкий драконий запах бил в нос, тяжесть чужой воли давила на плечи, сковывала.

— Сокр-рровище в моем замке...

Юна слышала, как колотится, расшибая засовы, в ставни ее разума чужое желание, голод с трудом сдерживающегося зверя, сжималась, пытаясь удержать ускользающую ясность сознания, точно зная, что там, за ставнями — безумие.

— Стойте... Стойте. — Юна обхватила его голову ладонями, заглянула в глаза. — Я хочу спросить... Вы можете ответить честно?

— Все, что хочешь...

— Я хочу знать, кто вы. Вы убивали? То есть... Кто вы? Вам нравится причинять людям боль?

Он даже отступил.

— Не самые подходящие вопросы сейчас.

— Я хочу знать, кто вы.

— Что это изменит?

Юна пыталась сказать еще что-то, но ее заткнули поцелуем. Она тонула в его запахе и драконьей ауре, как в море, уже точно зная, что на берег не выбраться. Изумлялась, до чего же все-таки красиво его лицо, спадающие на лоб темные волосы, выбившиеся из короткого хвоста на затылке, а позвонки на шее такие острые, будто там, под кожей, и впрямь растет гребень.

— Снимай свое кружево.

На сей раз Юна покорно наклонилась, стягивая панталоны. Василиск одобрительно погладил ее выгнувшуюся спину и опустил поглаживающую руку ниже, сжал ягодицу. Какая-то часть ее разума заорала от ужаса, та, в которой хранились понятия о приличиях, гордости и планы на свободное победительное будущее. Острый коготь коснулся нежной плоти между ног, прошелся, слегка царапая, защекотал внутреннюю часть бедра. Юна попыталась схватить его руку, оттолкнуть.

— Я сейчас сойду с ума...