Подарок из космоса

Прошло несколько минут. Глотун не шевелился и не взлетал. Он вообще выглядел на редкость флегматичным.

Постепенно ребята осмелели. Фома присел на корточки, а потом и вовсе лег щекой на ковер, пытаясь разглядеть кирпич снизу. Ковер под глотуном выглядел неповрежденным. Это означало, что кирпич и не думал прожигать или пожирать его.

– Знаешь, что я думаю? – спросил Фома.

Димка не ответил. Кажется, ему было вообще неинтересно, что думает его приятель. Должно быть, Демидов размышлял, как объяснит маме дыру в стекле и исчезнувшую трубу от пылесоса. Кроме того, едва ли мама будет довольна, если узнает, что посреди комнаты ее сына лежит кирпич, который жрет все подряд.

– Я думаю, он не собирается на нас нападать, – сказал Фома. – Мы имеем дело с совершенно особенным глотуном. Не таким глотуном, как те два!

– Ага, особенный он! Как бы не так! А моя труба? А липучка? – обвиняюще произнес Димка.

– Вспомни: с трубой ты на него первый накинулся. Липучка тоже хотела его притянуть, так что он только защищался.

– Бедненький глотун! – с негодованием фыркнул Демидов. – Бедненький, несчастненький! Его родственнички... ну это... почти всю Землю уже сожрали, научную экспедицию всухомятку без бульона умяли, а он тут на ковре лежит, сытый-довольный, и трубу от пылесоса переваривает.

– Люди тоже бывают разные, – сказал Фома. – Одни злые, а другие – добрые. И потом, чем ты объяснишь, что воронок две, а кирпича – три? Похоже, какой-то глотун не участвует в этом обжорстве.

– Тьфу ты! – плюнул Димка. – Ты что, Фома, влюбился в этот кирпич, что ли?

Соболев задумался и поправил на носу очки. Как многие – но далеко не все! – очкарики, он был очень обстоятелен.

– Влюбился – не влюбился, но этот кирпич... то есть глотун, не кажется мне опасным. Он мне даже симпатичен, – сказал он.

Демидов опешил.

– Что? Тогда дотронься до него! Иди-иди! А я посмотрю, как твой любимчик тебя сожрет.

Фома сделал шаг вперед. Потом еще шаг.

– Эй, ты серьезно, что ли? Действительно хочешь до него дотронуться? – не поверил Димка.

Соболев присел на корточки и протянул ладонь к кирпичу. Глотун лежал спокойно, однако мальчику казалось, что его обращенная к потолку сторона чуть подрагивает.

«Я дотронусь до него, и он меня сожрет. Моментально. Раз – и меня нету. Они же даже океанские корабли проглатывают», – подумал Фома.

Но отступать было поздно. За спиной напряженно пыхтел Димка Демидов.

Соболев протянул руку и дотронулся до кирпича. Вначале лишь на миг – кончиками пальцев, а затем и всей ладонью. Дотронулся и сам не поверил: космический монстр его не сожрал.

Глава 4 «ПОСМОТРИТЕ НА ОСТОЛОПА! ОН ЗАВЕЛ РУЧНОЙ КИРПИЧ!»

1

На ощупь глотун был твердый, как настоящий кирпич. Твердый, но чуть теплый. Фоме даже почудилось, что, когда он дотронулся до него, глотун издал какой-то звук. Вроде бы замурлыкал, как кошка. Но звук этот оказался таким непродолжительным, что мальчик точно не был уверен: вдруг это у него в животе забурчало?

Бледное лицо Димки покрывалось красными пятнами – к Демидову постепенно возвращался румянец.

– Ну ты даешь! Ты спятил? Может, ты его и на руки возьмешь?

– Почему бы и нет?

Фома наклонился и осторожно поднял глотуна с ковра. Он ожидал, что тот будет тяжелым. Ничего подобного. Глотун был почти невесомым. Мальчик был убежден, что настоящий кирпич такого размера весил бы гораздо больше.

Димка вытаращил глаза.

– Ну это... Глазам своим не верю. Маразм крепчает! – пробормотал он.

– На! Хочешь его подержать? – предложил Фома.

Но не успел он протянуть к нему ладони, как Демидов совершил такой невообразимый скачок назад, увидев который горный баран скончался бы от зависти.

– Не вздумай! Убери сейчас же свой булыжник или я за себя не отвечаю! Вообще вали отсюда: мне тут болваны с ручным кирпичом не нужны! – завопил он.

Фома пожал плечами.

– Психованный ты какой-то! – сказал он. – У тебя, Демидов, по-моему, не все дома.

– Это у тебя не все дома! Кирпичи он приручает! Не проси у меня больше дисков с играми! – закричал Димка, бесцеремонно выталкивая его в коридор.

Случайно Демидов оказался слишком близко от кирпича, и тот, сделав неуловимое движение и словно вытянувшись, оттяпал у него от куртки две пуговицы. Как и в случае с трубой, пуговицы на мгновение сделались ало-красными, а потом просто исчезли, превратившись в чистую энергию. Теперь на Димкиной куртке болтались только нитки, которыми они были пришиты.

– А-а! – взвизгнул Демидов, повторяя свой коронный скачок.

– Вот видишь, – сказал Фома. – Он как человек. Ему не нравится, когда на него орут. А кому понравилось бы?

Держа кирпич в руках, Соболев вышел на площадку и вызвал лифт. Ожидая кабину, он слушал голос диктора, доносившийся из ближайшей квартиры: