Подарок к Золотой свадьбе

– А эти дураки говорят, что мой внук хулиган! Ну, дураки! Разве Сережа стал бы дружить с хулиганом? Мы с Данилкой и дрова сами пиляем, и по хозяйству. А вот сын-то мой – Иван – настоящий дурак! И жена у него такая же! Вы на них посмотрите! Она в уборщицах, он в дезинсекторах! Работа грязная, ну просто омерзительная! Крыс травить. Плотят гроши! А он за эту работу держится. Знаете, почему так? Потому что они оба боятся! Ванька боится уехать в Ростов на заработки. Танька всегда всех боится. Если на их зарплату надеяться, с голоду умрешь. Только что моя пенсия и огород, да куры. Они оба жизни боятся. Всегда такими были. Помню на всех совхозных собраниях они всегда послушными одобрямсами работали. «Кто за? Кто против? Кто воздержался?»

Да что я вам говорю? Этот молодой, – он кивнул в сторону Саши, – а вы и сами знаете, как обычно все единодушно голосовали. Все были верноподданными, все были послушными, а за послушание у всех была работа и зарплата, кров и хлеб. Ты посмотри, Данилка на своего отца! Его верноподданническое послушание уже не требуется, а он по-другому жить не умеет. А ты сумей! Уезжай в Ростов, когда школу окончишь, уезжай в Москву! Пробуй, рискуй! Не бойся! Твой отец всю жизнь всего боится и что? Чего он добился? На портки денег не хватает! Не будь таким! Врежь всем как следует! Пусть даже упадешь! Упадешь, поднимешься! Дай судьбе хорошего пинка!

– Значит, – сказал Трубников, – чтобы дать жизни пинка, надо уехать в Ростов или в Москву? А в Запрудне, почему пинаться нельзя?

– Потому что его детей убили, – ответил Трифонов, показав пальцем на Шаховского.

– Уж Димка-то не боялся жизни! Уверенно шел, гордо! Дело знал, землю любил! Пахарь!

– Так вы думаете, что Дмитрия и его семью убил кто-то из Запрудни?

– Индюк думал, да в суп попал! Нет у нас в Запрудне таких уродов. Не наши это!

– Да, – отозвался Шаховской, – чужие. Ладно, Данилы. Спасибо, что заглянули на огонек, пора и честь знать. Это с собой возьмите.

Он достал из холодильника банку тушенки и отдал ее старику. Проводил их, закрыл за ними дверь. Вернулся в кухню, присел на табуретку:

– Так вы спрашивали про Вовку Болботова? На свадьбу поехал к родителям, на Золотую свадьбу и погиб. Все, кто там был, погибли. Пожар. Да вы, наверное, и сами читали в газетах, по телевизору тоже показывали пожар в Шахтах. Недавно совсем. Дима тоже собирался туда поехать, но Сережа руку сломал, поэтому и не поехал. Родители у Володи в Шахтах, а сам он женился в соседнем селе и остался. Фермерством занялся. Отец у него шахтер, а дед где-то на Кубани, тоже пахарь. Он и два его брата фермерами стали, в деда пошли. Ну и правильно. А зачем в шахтеры? Шахты закрываются. Только сгорели все, дети тоже. Они с детьми поехали. Горе у них. Сережа хотел поехать, но не поехал, все равно погиб, словно рок какой-то!

В дверь снова постучали.

– Тю, – только и сказал Шаховской, – кого еще нелегкая?

Пошел открывать. Вернулся в сопровождении большой компании мужчин и женщин.

– Присаживайтесь, я сейчас стулья принесу, – Шаховской ушел в комнату за стульями.

Трубников представился, представил своего помощника.

– Щербакова Татьяна Ильинична, – подала ему руку маленькая женщина неопределенного возраста с короткой стрижкой каштановых волос и слегка вздернутым носом. – Раньше была главным бухгалтером совхоза, теперь фермер.

– Локтев Виктор Семенович, – представился большой грузный мужчина, – бывший главный инженер, теперь фермер. Собственно говоря, мы все фермеры. Узнали, что приехал сыщик из Ростова, решили зайти. Вдруг будем полезны? Хочется помочь расследованию.

Рядом с ним стоял нервный, весь в движении, очень худой маленький мужчина. Он подал влажную руку Трубникову:

– Абалешев Сергей Владимирович, бывший ветеринар и нынешний ветеринар. Совхоза нет, а ветеринар и сейчас всем нужен. Только теперь я индивидуальным предпринимателем стал.

– Попова Светлана Вадимовна, – пожала руку женщина, похожая комплекцией на Людмилу Зыкину, у нее и голос был сочный и очень громкий. – Бывший председатель сельсовета, а это мой муж, – кивнула она в сторону мужчины, стоящего у плиты, – Олег Васильевич.

Шаховской принес стулья и сам у себя спросил:

– А зачем в кухне? Пошли в зал!

– Не надо в зал, – раздалось несколько голосов сразу,– – нам в кухне привычнее.

Все расселись и, не сговариваясь, молча смотрели на Трубникова. Он начал говорить:

– Спасибо, что зашли. Всех вас, наверное, уже допрашивал следователь. Я не пытаюсь превзойти его в искусстве допроса и выведать нечто тайное. Сомневаюсь, что такое имеется. Все вы хотите узнать, кто убил Дмитрия Шаховского и его семью? Насколько мне известно, следствием сейчас отрабатываются две версии: личная месть Дмитрию или его жене Тамаре…

– Хм, – громко произнес Локтев и добавил, когда все взгляды устремились на него, – чушь собачья!

– Допускаю и такую возможность, – невозмутимо ответил Трубников, – вторая версия – профессиональная деятельность Дмитрия или его жены.

– Бред сивой кобылы, – сказал Локтев.