Подарок на всю жизнь. Руководство по грудному вскармливанию

Полноценный анализ экономической ситуации должен учитывать и другие факторы. Кроме времени на то, чтобы быть с ребенком, вы покупаете и другое. А именно — время на саму себя, на свою семью, на друзей; время на чтение и прогулки, время на размышления — время на то, чтобы просто жить. (Вы сейчас, наверное, подумали: «Да уж, много я прочитаю с малышом на руках!» Ну да, немного. Однако еще меньше вы смогли бы прочесть, работая по восемь часов в день, а в свободное время занимаясь тем же маленьким ребенком.) Вы покупаете собственное спокойствие, так как имеете возможность видеть ребенка, а не переживать, как он там без вас, что сейчас делает, сильно ли плачет, не вырвало ли его снова, не зря ли вы ему с утра не измерили температуру… Во многих случаях можно утверждать, что вы покупаете себе душевное здоровье (или, как раньше говорили, мир душевный), получив возможность не видеть эту работу, начальников, коллег, не сталкиваться с завистью, гонкой, дедлайнами, со сверхурочными, с гримасами, встречающими вас всякий раз, когда ребенок болел и вас не было на работе накануне… Опять же, вместе с уменьшением доходов уменьшаются и расходы: садик, няня, транспорт, питание (каждый день есть в кафе или готовить дома — разница существенная).

Было бы просто замечательно, если бы все дети, как груднички, так и искусственники, могли бы оставаться дома с родителями примерно лет до трех. Это тот возраст (понятно, с поправкой на то, что все дети разные), когда ребенок обычно уже не плачет, расставаясь с родителями, а довольный идет в садик. Прежде чем феминистки возмутятся, пусть они обратят внимание на то, что я сказал не «с матерью», а «с родителями». Я не настаиваю на том, чтобы именно мать бросила работу на три года. Отец тоже имеет право освободиться от тирании наемной работы и наслаждаться общением с собственными детьми. После года или полутора (даже раньше, если немного повезет) дети с удовольствием остаются с отцом. Вопрос кормления грудью становится менее острым, когда ребенок начинает есть прикорм. Во многих семьях родители меняются местами: вначале мать берет неоплачиваемый отпуск на год, а потом отец берет на себя следующий год (больше или меньше — в зависимости от финансовых возможностей). Каждый по году — это не то же самое, что каждый по месяцу или по два. В первые девять-двенадцать месяцев жизни дети сильнейшим образом нуждаются именно в матери. Потом же, примерно лет до трех, они сильнейшим образом нуждаются в ком-то из родителей, будь то отец или мать. А еще позже, с трех и до тридцати, они продолжают нуждаться в обоих, но уже не сильнейшим образом, а просто сильно.

Если семейный бюджет не выдержит отпуска за свой счет на три года (или на год, или даже на полгода), подумайте, не можете ли вы позволить себе хотя бы месяц или два. Четыре месяца декретного отпуска — это действительно маловато, если исходить из того, что раньше шести месяцев ребенок никакого пюре есть не будет. Когда ребенок уже ест прикорм, с ним куда проще; уже не обязательно сцеживаться, оставлять молоко в холодильнике, греть… Пока матери нет дома, можно накормить его рисом, бананом или курицей.

Брать ребенка с собой на работу

Есть у нас в Испании закон, носящий пышное название «О примирении семейной жизни и работы». Но чем больше я его читаю (от начала до конца или от конца к началу), тем меньше понимаю, где же там что-то с чем-то примиряется. В общем и целом тебя ставят перед выбором: или семья — или работа. Если ты выберешь семью, можешь взять неоплачиваемый отпуск; если работу — имеешь возможность отдать ребенка в ясли.

Под примирением я бы понимал возможность выбрать и то и другое. Так оно и делалось на всем протяжении истории человечества. Если мы считаем, что работающие женщины — это какой-то новый феномен, то занимаемся самообманом: женщины работали всегда.

Кто-нибудь возразит сейчас: «Ну да, домашней-то работой они занимались, но не работали вне дома за зарплату». Ну хорошо, работать вне дома за зарплату — явление довольно новое. В результате индустриальной революции муж стал ходить на работу на фабрику или в офис, а жена оставалась дома, убирала и готовила. Но раньше, на протяжении многих веков, крестьяне и ремесленники работали у себя дома или рядом с домом и разница между мужской и женской работой была достаточно расплывчатой. Ни отец, ни мать не оставляли своих детей, чтобы идти работать. Едва-едва двести лет прошло с тех пор, как отцы оказались в большинстве своем оторваны от дома; едва полстолетия — как наша производственная система затребовала себе и мать, определив ребенка в ясли.