Подарок от Купидона. Ничего, позже поблагодаришь!

– Правда в том, что я желаю не кого-нибудь, а свою жену. Хочу, чтобы ты оставалась моей женой. О размножении подумаем через год, не раньше, я не готов пока делиться тобой даже с собственным ребенком.

– Желаешь? Тебя не смущает мой шрам?

– Алиса… – Он наклонился ко мне, практически касаясь губами лица. – Это самое прекрасное, что я видел в жизни! Твой шрам – реальное и единственное доказательство того, что я тебе небезразличен. И лишь поэтому я беру на себя смелость подтвердить наш брак, что бы ты мне сейчас ни говорила. Между свободой и мной ты выбрала меня. А я тебе говорил, что подожду, пока ты меня выберешь. Все! Хватит, добегалась!

Ответа он явно не ждал. Губами повел по шраму, исследуя его языком, целуя. Бережно, нежно. А я. Из меня словно весь воздух выпустили. И пришло понимание, что я, кажется, действительно добегалась.

Он меня все же приручил. Его близость и ласки не вызывали отторжения, не казались чужими, неправильными. Я на подсознательном уровне привыкла к его прикосновениям, подпустила к себе непозволительно близко, и слова о том, что сейчас все будет, страха перед физической близостью не вызвали.

Были другие аспекты, но все отошло на второй план. Под его напором мысли разбегались. А от понимания, что, еще даже не овладев мной, своей речью перед войском он уже сделал наш развод невозможным, сил на сопротивление не осталось. Я сдалась. А он осыпал поцелуями мое лицо, не мог оторваться от шрама, раз за разом возвращаясь к нему и водя губами по изувеченному лицу.

– Не понимаю, как тебе не противно?! – вырвалось у меня.

Мне понадобилось несколько лет, чтобы принять себя такой, какой я стала. Не отдергивать пальцы, когда касалась бугристой кожи, смотреть в зеркало без отвращения к себе. А Тим, вокруг которого самые красивые женщины, не может оторваться от моего шрама, словно тот и правда ему безумно дорог.

– Противно? – искренне удивился он, приподнимаясь, а в глазах заискрился смех. – Алиса, в некоторых аспектах мужчина просто не может врать. Я безумно тебя желаю, можешь сама убедиться. Ну же, проверь! – подстрекал он с хитрым видом.

Думает, не решусь? Не отрывая от мужа взгляда, рукой заскользила вниз по его чуть влажному после купания телу. Пальцем провела по краю простыни на бедрах, легонько царапая ногтем кожу и с удовлетворением наблюдая, как из глаз Тима уходит веселье, сменяясь неверием и жадным ожиданием. Как с губ срывается судорожный вздох, когда я веду рукой ниже. Провожу ладонью, оценивая длину, и крепко обхватываю. По ощущениям – бархат со стальной сердцевиной. И я двигаю пальцами, изучая на ощупь, знакомясь…

Наградой послужил еще один мужской стон, который меня безумно завел. Сюрприз, дорогой! Обещаю, такой девственницы у тебя еще не было.

«Интересно, что подумает охрана, когда из шатра начнут доноситься громкие мужские стоны?» – мелькнула ироничная мысль, но тут же исчезла без следа.

Невероятно приятно было видеть его реакцию на мои действия! Я получила двойное удовольствие, ускоряя темп и подводя мужа к краю, наблюдая за ним.

– А-а-а! – громко застонал он, запрокидывая голову, но тут же резко перехватил мою ладонь, останавливая. – Не спеши! Я так долго ждал этого, что хочу насладиться каждым мгновением. С чувством, с толком, с расстановкой.

Кажется, ему доставляло удовольствие напоминать те мои слова.

– С женой, которая выбрала меня. И теперь мой черед, драгоценная моя, – сообщил он, прокладывая дорожку поцелуев в ложбинке груди, спускаясь к животу и ниже.

– Ах-х-х, – судорожно выдохнула я, ощутив прикосновение горячих губ там, где…

И стало все равно, что подумают окружающие и есть ли вообще люди вокруг шатра. Мир сузился до укромного уголка, где были только мы вдвоем, до прикосновений, возносящих в небеса, за которыми последовало слияние и удовольствие, разделенное на двоих.

* * *

Кажется, я ненадолго вырубилась, обессиленно ускользнув в сон. Когда очнулась в тесных объятиях, некоторое время разглядывала свою руку, на коже которой проступила золотистая вязь брачной татуировки. Покрутила рукой, рассматривая. Тим сдвинул свою ладонь, переплетая наши пальцы, и узор заискрился мягким сиянием, напомнив волосы Нуара. Словно их частичка создала узор, отметившись на нашей коже.

«Жена. Я теперь его настоящая жена.» – пришло осознание.

– И все же я не хочу быть королевой! – были мои первые слова.

Тимуджин засмеялся, и я запрокинула голову, чтобы понять, что его так веселит.

– Рад, что протест вызывает лишь статус, а не наш свершившийся брак. Когда вернемся, я передам дела матери и советникам, и на месяц-два мы станем просто мужем и женой. Уедем к морю.

– А потом?

– Потом? Хочешь, просто останешься женой. Могу снять с тебя все обязанности и запретить участвовать в дворцовой жизни, – предложил он.

Звучало прекрасно, и я мечтательно улыбнулась. Ненадолго. Улыбка сбежала после его следующих слов:

– Только, Алиса, я уверен, что уже через месяц ты заскучаешь от безделья и начнешь совать свой прекрасный носик в государственные дела, интересуясь общественной и политической жизнью.

– Почему это звучит с таким предвкушением?