Подарок Параскевы

— В любой… не в любой, но иногда это действительно возможно, — с какой-то неимоверной усталостью сказала Параскева.

— Мам, тебе нехорошо? Я тебя никогда такой не видела.

— Наверное, я устала. Теперь я становлюсь человеком. Видимо, усталость свойственна людям.

— Ну, в принципе… — как будто согласилась Алёна. Но мать действительно её беспокоила. Алена поднялась на кровати и обняла мать, поцеловав в макушку. Из макушки поднималась прядка седых волос. Три-пять волосков, но это было так неожиданно… что Алёна сникла.

— Я полежу ещё немного? Полюбуюсь бабочками, ага?

— Конечно, золотко моё, — сказала Параскева, погладила дочь по голове и вышла.

К обеду около дома Параскевы появился белый внедорожник, и молодой человек, выйдя из него, громко постучал в ворота.

— Ого! Неужели это за нами? Ничего себе!

— Жених явно хочет произвести впечатление, — воскликнула Параскева. В ее молодости альв мог прислать за невестой небесный кортеж, а тут… он явно не отстает от жизни…

Алёна и Параскева одели свои самые нарядные платья и вышли за ворота. Они сразу увидели пару-другую любопытных глаз и приосанились.

— Что это, Параскева? Пока отсутствовала, в городе, любовничка себе богатенького завела? — крикнула из окна баба Нюра.

— Да нет. Это из мэрии… Матвею же медаль «заслуженного учителя» вручают, — нашлась Параскева. «Вот это да! Так и врать научишься…» — ужаснулась она про себя собственной выходке.

— Медаль? Вот это да! Ну, Матвей, молодец. Не ожидала от него… — сказала баба Нюра и пропала в окне. Наверняка побежала тапки натягивать и галопом по деревне: новости разносить…

Водитель авто скосил глаза на Параскеву. С удивлением и уважением глядя на женщину, которая некогда была богиней, а став простой банницей, сумела родить невесту, подобную Властелину, чтобы потом снова возвыситься. Параскева чувствовала это. Но не собиралась противоречить. Магия уходила из неё, как песок сквозь пальцы. И в тот день, когда Алёна станет женой Жар-Агниса, она окончательно потеряет связь с миром волшебства. став обыкновенным человеком. И дочь свою будет видеть, если та захочет ей показаться. Никак иначе скрыть существование магического мира невозможно, только полностью исчезнуть с поля зрения. И маги научились этому достаточно быстро. Щелкни пальцем, и взору предстанет толпа невидимок, снующая вдоль улиц больших городов. Они идут по своим делам, невидимые остальными.

Внедорожник выехал из села и, набрав скорость, взмыл в небо.

Тут же он превратился в повозку, запряженную шестеркой лебедей. А саму карету скрыли белые пушистые облака.

— Ах! Ах! Ах! У меня просто нет слов! — завизжала Алёнка.

— Властелин хотел изумить вас, Ольхона. И, кажется, ему это удалось! — веселясь, крикнул водитель шестёрки. Теперь он был одет в белоснежную ливрею. А на голове имел парик 18 века. Только Алёна знала, что это совсем не парик. У альвов нет необходимости в париках.

— Тебя не смущает, что придётся носить корсеты и длинные платья с кринолином? — спросила Параскева. — Такая мода не у всех альвов. Просто Агнис застрял в тех веках. Ему нравятся шитые серебром камзолы, парча и кринолины.

— Пока не смущает. А там посмотрим. Может, я стану дизайнером, открою модный дом, и он станет носить исключительно мои наряды.

— Думаешь, он позволит тебе учиться?

— Если любит по настоящему, то да! — хохоча, ответила ей Алена. Параскева и не подозревала, что так можно. Но хотелось верить, что затворничество альвов наконец, оборвется…

Их встречал клавесин, строй лакеев, танцующих реверансы, и богато накрытый обеденный стол в главной зале.

— Тебя пришли поприветствовать почти все мои подданные. Да, да. Нас осталось совсем мало. Мы практически не вступаем в браки, чтобы не потерять остатки магии. Такова печальная статистика.

— А дети от браков с богами?

— Сколько их, Параскева? Тебе должно быть известно, как никому. Во Власовке свой альвийский клан. Они дорожат тем малочисленным потомством, что ведут своё происхождение от богов. Полукровки нам не надобны. Хотя последние годы все браки были именно с ними: лесавки и кикиморы.

— Хи-хи-хи, — прыснула Алёна, но тут же замолкла. К ней с подносом подошла очень красивая девушка с зеленоватым цветом лица. На волосах её кое-где красовался мох.

— Я расчесываюсь, не подумайте, — промычала она, заметив, что Алёна видит мох и поэтому смеется над ней.

— Ты очень красивая. А мох — это даже мило.

— Правда? Я уже привыкла что меня…

— Крушина, пожалуйста… поговорите с Ольхоной позже. На примерке. Умоляю.

— Ольхона, сок. И вас ждут ваши платья. Одевайтесь и выходите к столу.

— Бе, бе, бе, — передразнила Алена своего чопорного принца, снимая платье в примерочной. — Он такой важный. Все альвы таковы, Крушина?

— По большей части да. Они же особенные. Тот, кто ещё жив, уже по определению граф или князь какой-нибудь. Просто Агнису больше прислуживать некому. И заняться больше нечем, — пожала плесчами она.

— Как это нечем? А на что вы живете?

— На дары земли, конечно. В земле есть всё. Мы продаём, а покупаем уже готовые изделия. Многие Владычества занимаются производством. И сельским хозяйством.