Подарок рыжей феи (СИ)

— Большая охота! — усмехнулся Гиацинт, глядя, как над озером мелькают искры, гаснущие, когда мимо проносятся бесшумные тени.

Виола тронула мужа за локоть:

— Я не пойму, мыши, допустим, спали целые сутки, мы их видели, но откуда взялись светлячки?

— Я знаю, к чему ты ведёшь, солнышко, — тихо сказал Гиацинт ей на ухо. — Надо попробовать.

— Эй, что нельзя вслух сказать! — возмутился Джордано. — О чём вы шепчетесь?

— О том, что эти жучки могут послужить нам нитью Ариадны, — отвечала Виола. — Они ведь как-то прилетели сюда. Пусть покажут, как.

— Ты думаешь… — начал Джордано, но его прервал недовольный сонный голос:

— В конце концов, что за дискуссии в темноте?

Розанчик попробовал встать, но, естественно, наткнулся на летучую мышь и завопил не своим голосом.

— Прекрати, — приказал Гиацинт. — Дай подумать.

— Что здесь происходит? — хрипло осведомился Розанчик. — В меня стукнулся какой-то зверь, так что искры из глаз посыпались!

— Балда! — засмеялся Джордано. — Это светлячки. Они у нас всех сейчас перед глазами.

— Что, свет тяжело зажечь? — буркнул Розанчик, пытаясь сесть. — Врёшь ты всё! — заявил он, падая обратно. — У меня правда искры перед глазами и голова кружится.

— А, это само собой! Так и должно быть, — успокоительно заметил Джордано.

— Что за новости? — яростно фыркнул паж, — Как "так и должно быть"? Я себя чувствую как на том свете!

— Ты скоро там и будешь, если не замолчишь, — нелюбезно заверил Гиацинт. Он обнял в темноте Виолу: — Тебе тоже плохо, любовь моя?

Её трясло, как в лихорадке.

— Да, только не понимаю отчего, — выстучала зубами Виола.

— Ты можешь идти?

— Н-не знаю, — ответила она. — Я бы лучше полежала, может, пройдёт…

— Некогда, к сожалению. Если не выберемся в ближайшее время, мы погибли.

— Что случилось-то? — Розанчик сообразил, что искры перед глазами мелькают не только у него, и это помимо светлячков. Ответ он получил от Джордано:

— У нас ахлорофиллия, от темноты.

— "Конец-света"? Вот влипли! — испугался Розанчик, зная, как и все, что значит это жуткое название: "ахлорофиллия", "чёрная смерть" или "лихорадка конец-света", как её называют, не думая, что лично их это когда-нибудь коснется. — Что ж теперь делать?

— Уходить, — Гиацинт дотронулся до руки жены: — Зажигай "Эфедру".

Виола чиркнула спичкой и зажгла светильник. Они просто испугались, увидев бледные осунувшиеся лица друг друга, с очень явным теперь смертным приговором лихорадки. Стая летучих мышей ринулась от огня во все стороны.

— Пошли.

39.

Гиацинт помог жене спуститься на берег. Мальчишки молча потащились следом.

Они подошли к отверстиям в стене. Летучие мыши носились над озером, истребляя светящихся жучков. Здесь, в дальнем конце пещеры, охота шла не столь бурно.

— Который же из ходов ведёт наверх? — Розанчик размышлял вслух.

— Сейчас узнаем, — Гиацинт погасил факел. — Куда они полетят, туда и пойдём мы. Последний шанс.

Все напряжённо следили взглядом за висящим в воздухе "созвездием" из фосфоресцирующих бледно-зелёным светом светлячков. Внезапно их стайка заметалась в разные стороны, и число насекомых быстро уменьшалось. Нахальная мышь решила полакомиться и с упоением гонялась в темноте за светлячками.

— Однако, нам это некстати! — рассердился Гиацинт. — Джордано, поймай-ка её, или она съест все наши маяки. Другие культурно обедают над водой, а эта прицепилась к нашим светлячкам, будто других ей мало.

Спасаясь от летучей мыши, светляки улетели в какой-то ход в стене. Друзья зажгли свет.

— Отлично, — кивнул Гиацинт. — Здесь мы ещё не были, отметки нет.

Мышь, хотя и боялась горящего факела, пыталась атаковать ход в стене, возле которого стояли друзья. Джордано попробовал отогнать её. Мышь отлетела на некоторое расстояние с явным намерением вернуться.

— Да ну её! — Розанчик слабо погрозил летунье кулаком. — Пошли, мы их не найдём, если улетят далеко.

Огонь "Эфедры" слепил глаза и мешал видеть светлячков. Поэтому, факел погасили и пробирались ощупью, в полной темноте, скользя по наклонному полу пещеры. Впереди мелькал рой огоньков.

Не успели друзья пройти несколько минут по каменному коридору, как над головами снова пронеслась мышь. Видимо, она вообразила себя птеродактилем и продолжала творить бесчинства не соответствующие её скромным размерам.

— Ненормальная какая-то! — возмутился Розанчик, зажигая свет. — Поймайте её и сверните шею, чтобы не путалась под ногами.

— Вообще-то, она наверху, так что "над головами", — уточнил Джордано. — Но мысль правильная.

Он снял камзол и накинул его на летучую мышь, как сачок. Получилось с первой попытки, и друзья порадовались этому, ведь бегать за летуньей ни у кого не было сил. Виола держала факел, мальчишки склонились над оранжевым камзолом, внутри которого, как в мешке, билась мышь.

— Ну и что с ней делать? — спросил Джордано. — Проще всего так и бросить здесь — пока выберется, мы будем далеко. Но я ей свою одежду оставлять не собираюсь.

— И не надо, — Гиацинт прицельно глянул на камзол. — Виола, дай спички.

— Не дам! — испугалась графиня. — Выбросьте её подальше и пойдём.

— Догонит, — заверил Розанчик.