Подарок с того света

– Выпей, дитя, кровь своего отца. Этой ночью тебе понадобятся силы рода.

Кровь отдавала горечью от слез Морхи, но Леона осушила кубок не поморщившись. К ней подошел король с наспех перевязанным запястьем и поцеловал ее в лоб.

– Благословляю тебя, дочь моя. И тебя, мой добрый арх Рональд. А теперь оставим молодых. Да пусть свершится таинство.

Храм опустел. В нем остались лишь муж, молодая жена и Матерь.

Леона знала, что делать. Об этом таинстве рассказывала ей матушка Агнесс, настоятельница монастыря Благословенных Дочерей Морхи. Конечно, не все. Но то, что нужно скинуть платье и лечь на алтарь, Леона знала. Она потянулась холодными пальцами к завязкам своего платья-сорочки, но Рональд удержал ее руки.

– Не здесь.

Он заставил ее обойти алтарь со Змеей, подошел к стене и нажал невидимый рычаг, за которым был узкий коридор.

– Куда ты ведешь меня, муж мой? – удивилась Леона.

– Я потерял двух жен и двух сыновей. Не хочу, чтобы это произошло и с тобой. Мой род не должен угаснуть. И раз Священная Матерь отказывает мне в милости, я попрошу ее у другого.

В коридор они так и не вошли. Сверкнуло призрачное зарево портала, а к горлу подкатила тошнота. Сработал портал, который перенес их в другое место, более мрачное, чем святилище Священной Матери королевской академии. Леоне стало страшно. О таком ей матушка Агнесс не рассказывала.

- Где мы?

Рональд не ответил, колдуя над стальной дверью, а когда она открылась, бесцеремонно втолкнул Леону внутрь.

Комнату освещала пылающая багряным пламенем пентаграмма, вокруг которой прыгал, высоко поднимая голые ноги, окровавленный человек в разорванном рубище, сквозь которое проглядывали выжженные руны подчинения. В одной руке он держал небольшую куколку, казавшуюся белой и чистой в его скорченных пальцах, а другой наносил себе удары плетью.

– Я привел к тебе мою жену, – сказал Рональд, подтолкнув к безумцу Леону. – Она еще невинна, и она только что выпила слезы Морхи. Ее кровь даст тебе возможность вернуться домой, но я прошу две вещи: она подарит мне сильное дитя, а ты мне – свою куклу. Поклянись мне в этом, и твой плен закончится.

Окровавленный человек перестал избивать себя. Он приблизился к онемевшей от страха девушке и обнюхал ее, как волк обнюхивает свою добычу. Один глаз у него вытек, второй напоминал расплавленный янтарь, а лицо наискосок пересекала страшная рана – незаживающая, как и все раны, нанесенные демонам арханами. Но больше всего Леону испугала кукла. У нее были глаза ее хозяина – желтые и безумные.

– Cwe dharh, atu?