Подарок с того света

Демон подскочил к Борису и резким ударом опрокинул на пол. За тошнотворным хрустом последовал такой жуткий вой, что Вэлу пришлось сжать всю свою волю в кулак. Какие бы подозрения не вызывал Борис, они долгое время сражались плечом к плечу против нечисти. Ощущение собственного бессилия разрывало сердце на части. Вэл ничем не мог помочь своему бывшему товарищу.

– Терпи молча, – рявкнул Азилла.

Борис замолк, ноги у него неподвижно обмякли, а раскинутые руки принялись часто биться об пол. Все это напоминало кошмарный сон, только проснуться никак не получалось. Вэлу в этом сне отводилась роль зрителя. Он мог бы закрыть глаза, но это было слишком малодушно. Он должен видеть, чтобы отомстить. Вэл пока не представлял как: заклятье демона крепко удерживало его на месте, но он верил, что уничтожит этих исчадий ада. Большую ненависть вызывал даже не демон, чьей сущностью была боль и смерть, а Себастьян Арх’Дрюмон. Большую часть жизни он был для Валентайна непререкаемым авторитетом и одним из самых могущественных архов, а теперь превратился в жалкую марионетку. И сейчас на глазах Валентайна окончательно рушился когда-то непогрешимый образ воина и ученого. Его дядя, послушный воле Азилла, положил куклу в грудной разлом своего бывшего ученика. А когда он так же покорно подставил шею, чтобы Азилла утолил жажду, ненависть пронзила Вэла насквозь подобно удару молнии.

«Я должен убить демона!» – приказал он себе. Первое движение доставило ему адскую боль, словно он двигал не себя, а монолит. Казалось, что мышцы лопнут, когда он отвел для удара меч. Азилла находился к нему спиной. Забыв обо всем, демон урчал от удовольствия, жадными глотками высушивая бледнеющего на глазах Себастьяна, а у его ног раздавались сладострастные стоны и плеск принимающей ванну куклы.

Вэл напрягся, понимая, что не сможет прыгнуть, сделал шаг и послал свое тело вперед. Он падал, нацелив архан в сочленение крыльев Азилла и молясь Великому Элдару, чтобы этот удар оказался смертельным для демона.

Верный клинок вошел в спину мягко, как в масло. Не удержавшись на ногах, Вэл рухнул на Азилла, опрокидывая его и жертву на пол.

Кукла, вынырнувшая из кровавой ванны, захохотала:

– Думаешь, ты выиграл, Валентайн? Нет, ты проиграл. Ты сделал все, что хотел мой папочка. Теперь он вечно будет править вашим миром, как правил им Великий Ваал, пока его похотливая дочь не предала его ради зеленых глаз дракона. Попрощайся со своим молодым и красивым телом, дурачок!

Она прыгнула из ванной на Вэла и впилась острыми как иглы зубами в руку, все еще сжимавшую меч.

Боль ослепила. Она была золотисто-желтого цвета. Она была раскаленной. Она была вкуса крови. Вэл плавал и плавился в ней, слушая голос, который шел отовсюду. Это был его голос, Валентайна, но слова принадлежали отродью демонического мира. Кукла повторяла их снова и снова, и с каждым разом Вэл чувствовал, как растворяется в янтарном море, переставая быть самим собой.

– Подчинись духу Азилла, Валентайн. Пусть его желания станут твоими, его мысли станут твоими, его душа станет твоей.

– Teo tash rot, meo mao hesh, – прошептал Вэл, вспомнив рассказ Шери, как она поборола куклу.

– Ты не можешь противиться! – хохотнула кукла. – Подчинись Азилла, Валентайн. Пусть его желания…

И по-новому полился на него речитатив, лишая воли.

– Teo tash rot, meo mao hesh, – упрямо отзывался Вэл снова и снова, но с каждым разом мысли становились путаней. Иногда он замолкал, чтобы вспомнить следующее слово. Да и смысл того, что он произносил уже терялся. Сознание таяло, как кусочек сахара в чашке раскаленного адского пойла.

– Teo tash rot, meo mao hesh, – присоединился к Вэлу звонкий девичий голос.

Шери! Вэл узнал ее, вспомнил маленькую белобрысую девчонку, с бездонными черными глазами и губами, нежными как лепестки роз. Его затопила ликующая радость. Его паж снова с ним, а значит, кукле его не одолеть.

Кукла это тоже поняла и зло завизжала.

Веки Валентайна дрогнули и открылись. Шери вздохнула от облегчения – у них получилось вырваться из плена этой адской куклы.

– Вэл!

Она с любовью смотрела в родные светло-карие глаза – такие теплые и живые.

– Шери, – ласково коснулся ее щеки Валентайн, – моя маленькая, верная Шери. Что бы я делал без тебя.

Но нежность тут же сменилась холодной сосредоточенностью. Он вскочил и быстро оглядел разгромленную комнату. Вместе с ним с колен поднялась и Шери. В раскачивающемся во все стороны архе она узнала одного из студентов-старшекурсников, присутствующих на ее дуэли с Суок. Его шляпа-цилиндр валялась на полу, а вместе с ней слетела и маска. Парень что-то мычал, а из его рта стекала слюна.