Подарок (СИ)

Тикки стал покрывать лицо и шею юноши невесомыми торопливыми поцелуями, а Аллен только тяжело дышал и ничего не мог ответить. Жар разлившийся в собственном, теперь казавшимся таким незнакомым теле, судорожное дыхание и тихие, едва сдерживаемые стоны, рождаемые каждый раз, когда руки и губы Тикки касаются особо чувствительных мест. Удовольствие, которое пронзает его насквозь каждый раз, когда он слышит редкие шепотом произнесённые Тикки слова о том, какой он красивый и особенный. Если он чего то и боялся, то только самого себя. Потому что ничего о себе не знал и потому что делал сейчас нечто страшное, запретное, плохое, но такое приятное…

— Ничего плохого не случиться, обещаю. Ты же мне веришь?

Горящие потусторонним жёлтым светом глаза Тикки смотрели прямо в его собственные, а ладонь накрыла жаждущий ласки член. Сорвавший с губ пронзительный стон Аллен услышал как будто со стороны и тут же поддался навстречу ласкающей его руке, но был остановлен.

— Тебе ведь это нравится, Малыш?

И снова этот вкрадчивый, сводящий с ума шепот, заставляющий сознание помутиться, а голос пропасть в самый ответственный момент. Или же всё дело в языке, что сейчас обводит влажные круги вокруг напряжённого соска. Или же в руке, которая снова начала своё неторопливое движение по всей длине его члена.

Но только Аллен снова попытался двинуться, сильная рука снова отодвинула его обратно. Было ужасно обидно, жарко и стыдно. Зачем он так делает…

— Тикки! — собственный голос показался ужасно плаксивым и тонким. Горячий воздух забивал горло, не давая бурлящей крови напитаться кислородом.

— Тебе ведь уже не страшно? — старательно вылизывая ухо Аллена поинтересовался Тикки, — мне всего-то нужно твоё согласие. Ты же не против?

Не против? А почему он должен быть против?

Тикки снова изменил положение, приподнявшись и переместился вниз. А через ещё мгновение обхватил член своим ртом.

— Ти-и-икки-и! — в полный голос закричал Аллен, обхватывая плечи мужчины руками, впиваясь в спину когтями, и наконец-то кончая. Мир взорвался перед глазами и не спешил восстанавливаться из разрозненных клочков, мягко покачивающих его охваченное сладкой истомой тело. Дыхание наконец-то выравнивалось, чужие влажные руки поглаживали его грудь… Или это его грудь была влажной. Или он весь был мокрым и вспотевшим, но совершенно и безобразно счастливым.

И первое, что он увидел после, были жёлтые глаза Микка, первое что он вновь ощутил — его ласковые, неназойливые прикосновения.

— И совсем не страшно, не так ли?

— Да, — хриплый, едва слышный голос не вполне повиновался своему хозяину, а внутри, подчиняясь умелым ласкам Тикки, уже заново рождалось ощущение сладкого томления и желания продолжить.

— Хочешь меня, Малыш, ведь так?

— Зачем.. Зачем ты спрашиваешь, ведь всё равно…? — потянувшись поближе к лицу Тикки, спросил Аллен.

Тот в ответ только наклонился, облизывая его губы и проникая языком дальше, исследуя каждый уголок такого желанного рта.

— Ты божественно сладок, Малыш, — тихо прошептал Тикки, приподнимаясь и разводя ноги мальчика, — словно специально создан для меня.

Аллен едва сдержал неожиданно зародившийся в нём смех и только ответно улыбнулся, соглашаясь. Соглашаясь на последовавшую непродолжительную боль первого проникновения, на ужасно смущающее чувство заполненности, ощущение гудящей в груди эйфории от первых потрясающих волн удовольствия, в которые превратится каждый толчок Тикки внутри его тела и которые закручиваясь в тугую спираль, подводили его всё ближе к концу.… И наконец-то на то удовольствие, что завершило этот бешеный и без сомнения насквозь пропитанный порочностью вечер.

Ведь если уж падать в пропасть, так в бездонную….

====== Глава 25. Свойство приподносить сюрпризы. ======

Настенные часы умерли тихо и незаметно, но именно сейчас отсутствие их планомерного тиканья было заметно гораздо ярче чем прежде. Спокойствие, царящее в этой комнате, казалось, можно вдохнуть в себя, во всю силу лёгких и провалиться в нирвану.

— Тихо-то как!

— Угу, без этой маленькой шмакодявки!

Аллен тихо захихикал и, перевернувшись на бок, уткнулся в плечо Микку, только не рассчитал расстояния и, кажется, сам себе едва не сломал нос.

Тихо шипя и потирая пострадавшую часть тела, Аллен честно пнул Тикки, заехав ему куда-то в коленку, и положил голову на его мерно вздымающуюся грудь.

— Она вернётся.

Аллен знал это и без Тикки, но не желал сейчас об этом думать. Ему было слишком хорошо, тепло и уютно даже не смотря на то, что по спине гулял сквозняк из-за оставшейся приоткрытой двери, а его не слишком мягкая подушка даже не пыталась его обнять. Аллен принимал подобное бездействие как вопиющую неблагодарность.

— Ты знаешь, что она всё-таки переселилась в мою комнату? Мне вчера Шерил жаловался.

— Значит, дело всё-таки в зеркале?

— Надеюсь, что в нём, а то мало ли что ей могло взбрести в голову.