Подарок (СИ)

Аллен даже успел привыкнуть к этой позе, спина к спине, ища чужое спасительное тепло, к тому времени, когда Неа, выйдя слегка из тени, в очередной раз сжимая неуклюжую повязку на голове, объявил, что их обнаружили.

До этого он только изредка смеялся и говорил, что это очень иронично, но они попали как раз туда, куда Неа всегда мечтал сдать свою мать. Аллен пару раз смотрел на это место: его руки были накрепко прикованы цепями, его тело было измождено и истощено, вокруг были лишь тесные тёмные стены и сырость, а снаружи доносились чьи-то стенания, странное бормотания и крики.

Но с тех пор, как их обнаружили, Неа старался не подходить к пролому и просто сидел рядом с Алленом и молчал. Только слышно, как капает подтаивающий лёд.. Хотя на самом деле это капает чья-то кровь. Раны никогда не затягивались, а если вдруг начинали заживать, то лишь для того, чтобы через время вновь открыться или загноиться, они противно болели, ныли, пылали…

Аллен стал понимать, что теряет себя.

А потом вдруг наконец-то осознал, что именно было этими яркими вспышками и тёмной защищающей дымкой: Чистая Сила и Тёмная Сущность.

Что ж, сила Неа пригодилась в беде гораздо больше.

— Похоже, мы оба сдохнем.

С трудом волоча ноги, Неа перебрался от пролома обратно к Аллену. Кажется, они наслаждались обществом и теплом друг друга. И молчанием, потому что в последнее время они только молчали.

— Можно кое-что сделать, — голос Неа звучал ровно и тихо. Почти успокаивающе, — Не могу допустить, чтобы нас двоих просто так уничтожили, братишка.

Он не понял, почему Неа обратился к нему именно так, но промолчал.

— Так уж совпало, что с твоей Чистой Силой мне совсем не совладать, а ведь это именно я подарил её тебе, — Неа хрипло рассмеялся, не объясняя своих слов, — чтобы ты вернулся… Да и ранен ты всё-таки не так сильно, как я. Значит тебя всё ещё можно отсюда вытащить.

Неа странно улыбался гладя прямо на него. Аллен боялся этой улыбки.

— Что ты хочешь сделать?

— Я подарю тебе новую свободу..

Горечь, боль и торжество. Аллену было страшно и одиноко, потому что хоть ему ещё и не сказали, но он-то уже понял: Неа скоро не станет.

— Почему?

— Всё будет хорошо, Аллен… Знаешь, я ненавидел тебя всю свою сознательную жизнь и думал, что перехитрю судьбу, а оказалось, я сам же подталкивал всё к единственно верному решению.

Аллен не знал, за что его ненавидели, но он точно помнил, как его оберегали всю эту вечность, проведённую здесь.

— Ты сможешь принять от меня Сущность Ноя. Ты сможешь! Ты — мой брат, наши души слишком крепко связаны. И тогда ты сумеешь спастись, слышишь? Всё будет очень просто… Только… есть один момент. Может быть, ты и не захочешь, но пообещай, что ты хотя бы подумаешь над тем, чтобы вернуть меня, подобно тому, как я вернул тебя. Это не сложно, если уметь и знать как… А я тебе всё объясню… Обещаешь? Ты ведь подумаешь над этим, да, Аллен? Я никому не позволю уничтожить нас обоих… Никому, нет, слишком много пришлось отдать… слишком.. Ты слушаешь?

Аллен вынырнул из-под воды отплёвываясь и пытаясь утихомирить боль. Только что… Только что он вспомнил всё. Вспомнил всё, что происходило с момента нападения Апокрифа, вспомнил и понял, что надо делать. Теперь он знал. Он всё знал!

На создание врат много времени не ушло. Очутившись в своей пустой комнате, Аллен всё-таки быстро оделся в первые попавшиеся вещи и, выскочив наружу, практически врезался в Роад.

— О! Тебя-то я и искала! Пошли скорее, Граф собирает нас всех!

— Зачем это? — не понял Аллен.

— Появился акума шестого уровня, и это последняя ступень эволюции.

Холодные волны беспокойно бились о камень, горизонт, затянутый серым безликим полотном темнел, с каждой минутой, солнце полностью скрылось где-то за гранью, обещая всё-таки вернуться…

Чувствуя приближение плохой погоды, шторма, а, возможно, и чего-то похуже, люди, живущие неподалёку в небольших домиках и занимавшиеся в основном рыболовством, нервно оглядывались на небо и пытались скрыться с дворов; женщины громко звали своих детей, мужчины неприятно посмеиваясь над этой суетой, деловито собирая снасти и проверяя, насколько крепко привязаны те лодки, которые на берег вытаскивать было слишком накладно. Во всеобщей суете гармонично смотрелись и дети, носящиеся почти у самом берега и радостно галдящие что-то приветственное, ещё не понимая, что гроза — это не хорошо. Ещё не зная, что последует позже.

Одинокая женщина с грязными волосами неопределённого цвета куталась в дырявый износившийся плащ, бессмысленно смотрела куда-то перед собой и тихо-тихо пела, едва приоткрывая сухие, потрескавшиеся губы:

— У мира не будет других границ,

Не будет границ и граней,

А в книгах не будет бесцветных страниц,

Пустых страниц тоже не станет,

И будет лететь далеко-далеко

Великая птица заката.

Ни солнца ни звёзд, не встают над рекой,

Где души пленялись когда-то.

Исчезали звёзды и луна,

Мир покрыла истинная тьма,

Мир, которого уже не будет.

Если только выжила Душа,

Не разбито Сердце до конца

То никто тебя и не осудит.

И будет бесспорно не очень легко

Живым ждать судьбы звездопада.

А птица огня далеко-далеко,