Подарок (СИ)

Вик энергично возилась среди многочисленных коробок, которыми был уставлен весь пол ее маленькой квартиры. Требовалось отобрать вещи для переезда в дом бабушки, и решительно избавиться от всевозможного хлама, скопившегося еще со времен совместной жизни с Альбертом. На свет были извлечены десятки наполовину исписанных им блокнотов, стопки старых научных журналов и распечаток, какие-то «бесценные» пылящиеся по углам вещицы, подаренные довольно сентиментальной Аделаидой к очередному празднику.

Телефон заставил ее отвлечься от этого увлекательного, но чрезвычайно утомительного занятия. Вик ожидала услышать что угодно, но не срывающийся и дрожащий голос матери, у которой по всем расчетам в этот поздний час должна была кипеть бурная светская жизнь. И тем более ее удивила и встревожила просьба увидеться завтра, ближе к полудню и поговорить. Виктория пообещала приехать, почувствовав, что на этот раз случилось что-то действительно серьезное.

С замиранием сердца Вик позвонила в дверь маминой лондонской квартиры, смотрящей высокими стильными окнами на Гайд-парк. В утреннем воздухе были одновременно разлиты и тревога и весеннее очарование. Весенний город был окутан нежной зеленой дымкой расцветающих садов.

Виктория старшая сама открыла дверь и Вик немного опешила. Никогда ее мать не позволяла себе оставаться в таком неприбранном виде дольше первых утренних часов. Сейчас же покрасневшие глаза выдавали недавние слезы, а круги под ними — серьезный недосып. Её волосы нуждались в укладке, а длинный шелковый халат на ней в середине дня еще раз доказывал, что сегодня она не выходила из дома.

Эта картина заставила сердце Вик тревожно сжаться. Что могло так резко выбить из колеи эту искушенную светскую львицу?

— Здравствуй мама, — сказала она, увидев как глаза хозяйки дома, обычно непроницаемо холодные, обратились к ней с нежностью и теплом.

— О, Виктория, ты даже не представляешь…как я рада твоему приезду… — дальше она не смогла сказать ни слова- только междометия и всхлипы.

Сидя рядом с ней на диване, Вик терпеливо выслушала полный эмоций рассказ матери о циничной и банальной измене Джона, которая и стала причиной ее нынешнего состояния.

— Как мне жаль, как жаль, что все эти годы я отдавала этому двуличному человеку столько любви, совершенно забывая про тебя, моя бедная девочка. — вдруг сказала она, посмотрев на Вик с нескрываемым искренним раскаянием.

— Прошлого уже не вернешь, но теперь все будет иначе. Тем более у тебя есть шанс стать не только самой любящей и заботливой мамой, но и… бабушкой. — Вик сама удивилась, как легко далось ей это признание. Она не планировала делать его сейчас, но железобетонная стена непонимания между ней и матерью, как оказалась, вполне преодолима.

— Альберт? — не удержалась от вопроса Виктория старшая.

— Нет, это не он. Если бы ты только знала, мама… Не думала, что способна так полюбить… но я струсила и не смогла остаться с ним… Отца у ребёнка не будет, — тихо, но твёрдо закончила разговор Вик. По её гордо вскинутому подбородку и устремлённому в никуда взгляду, мать поняла, что расспросы будут сейчас лишними и неуместными. Она поправила каштановую прядку на голове дочери и вздохнула.

На ресницах Вик дрожали слезы и наконец, не выдержав, она разрыдалась, позволив матери обнять себя, как в далёком детстве. Но теперь причиной ее слабости была не содранная коленка или пугающий раскат грома. Сейчас она наконец-то могла разделить свои взрослые проблемы с самым дорогим и близким человеком, чего не делала многие годы, раз за разом сталкиваясь с пустым назидательством, граничащим с безразличием.

— Все будет хорошо, у нас обязательно все будет хорошо! — мать успокаивающе гладила Вик по волосам, и в ее тихом голосе не было ни капли сомнения.

Так они и сидели, прижавшись друг к другу — две маленькие заплаканные женщины, не желающие сдаваться без боя на милость судьбе и обстоятельствам. За приоткрытым окном, с мартовской улицы слышался веселый и переливчатый щебет. И они обе чувствовали, что это начало новой жизни, что все обиды останутся в прошлом, что излечатся душевные раны, а счастье обязательно вернется, так же как птицы возвращаются в оставленные на зиму гнезда.

Глава 28

— Энтони, только пообещай, что не будет никаких аистов! — настаивала Вик, когда ее друг с энтузиазмом начал докладывать о своём видении будущей «беременной» вечеринки.

— Ну хотя бы маленького, вот такусенького, ну как без него! У моей сестры их была дюжина в каждом углу и даже на потолке! — сокрушался стилист.

— Ни-за-что! Я вообще была не в восторге от всей этой затеи. К тому же у меня куча срочной работы. Сентябрь обещает быть слишком горячим. Заказчики ждать не любят, а качественная реклама требует времени и сил. Мы, как новички на рынке, не можем рисковать своим имиджем!

— Ты… на секундочку, скоро рожаешь и все такое…

— Я в курсе.

— Пора подумать, к примеру, о своих ощущениях и желаниях накануне материнства! Опять же, приятные мелочи для ребёнка не будут лишними. Оторвемся, выпьем шампанского, ой, пардон, сока!