Подарок судьбы и граф в придачу

Торин встречал гостей у крыльца, он смотрел, как вереница экипажей и повозок, окруженная всадниками, медленно двигалась по аллее к дому. Один из всадников, в котором Торин без труда признал Алена, приблизился к нему и соскочил с коня.

— Рад тебя видеть, дружище! — приветствовал он улыбающегося графа.

— И я рад, Торин! — воскликнул Ален, сжимая его в крепких объятиях.

Перед крыльцом остановились два экипажа, Торин подошел к первому, из которого выходила тетушка.

— Леди Глория, Вы все-таки решились осчастливить своим посещением столицу? — произнес Торин, помогая ей выйти.

— Как выразилась Ира: меня еще рано сбрасывать со счетов, — заявила тетушка и с помощью подоспевшего слуги стала подниматься по ступенькам.

Торин обернулся и увидел, как из экипажа вышла Ирэйна, опершись на руку мужа. Он пораженно застыл, представшая перед ним картина казалось невероятной: Ален взял ребенка из рук служанки, и, с улыбкой глядя на жену, подставил ей локоть. В ответ Ирэйна одарила его такой же ласковой улыбкой. Они подошли к Торину, тот потрясенно переводил взгляд с одного на другого и понял, чем в этот момент они похожи: у них были одинаково светящиеся от счастья лица.

— От вас ослепнуть можно, — вместо приветствия неожиданно для себя промолвил он.

— Неужели так заметно? — засмеялась Ирэйна.

— Боюсь, что в вашем случае помогут только маски, — с улыбкой ответил Торин.

— Мы с мужем тоже рады нашей встрече, Торин, — улыбалась Ирэйна, а Ален промолчал, нисколько не скрывая своих чувств.

— Располагайтесь, отдыхайте, — перешел на деловой тон Торин. — Завтра состоится прием у короля.

Вечером Ален сидел в кабинете Торина и потягивал вино из бокала. Тот с улыбкой смотрел на друга и терпеливо ждал. Наконец, Ален взглянул на него и проговорил:

— Раньше я никогда бы не стал говорить об этом даже с тобой, но с недавних пор я — твой должник.

— Если ты надеешься, что начну отрицать это, то напрасно, — засмеялся Торин, — я достаточно настрадался благодаря тебе, так что имею право хотя бы на толику радости.

— Вилсон написал портрет моей жены, — начал рассказывать Ален, — на нем она изображена с Ажаном на поляне, Ирэйна смотрит на сына и улыбается. Я попросил у Вилсона этот портрет, и он подарил мне его.

Ален подошел к стене недалеко от стола, за которым сидел Торин:

— Примерно здесь в моем кабинете на стене есть небольшое углубление, туда я и повесил портрет, чтобы иметь возможность видеть ее. Я с ума сходил от ее улыбки, завидовал собственному сыну! — горько усмехнулся Ален. — Глядя на портрет, я молил ее о прощении и часто представлял, как она придет ко мне и я, наконец, увижу улыбку, предназначенную только мне.

Торин наблюдал, как Ален отошел от стены, подошел к окну, сделал пару шагов по кабинету, потом все-таки сел в кресло.

— И однажды она пришла, — Ален замолчал, вспоминая. Лицо его при этом озарилось восторженной улыбкой. — Я сидел и смотрел на портрет, когда она вошла в кабинет и позвала меня по имени. Я подбежал к ней уверенный, что Ирэйна каким-то образом услышала мои мольбы, и поцеловал ее, она не оттолкнула. Моя жена простила меня.

В кабинете надолго установилась тишина.

— Я искренне рад за вас, — проговорил Торин. — Тебе еще нужна моя помощь?

— Зная тебя, я рискну предположить, что ты что-то узнал о виконте Плеринге, — сказал Ален.

— В точку! — засмеялся Торин, а затем уже серьезнее добавил. — Смазливый тип двадцати шести лет. На получение наследства он вряд ли может рассчитывать. Его состояние, точнее отсутствие такового, вынуждает искать выгодную партию среди незамужних дам.

— Довольно странно, — задумчиво проговорил Ален, — зачем тогда устраивать побег с моей женой? Чем это ему выгодно?

— У меня тоже пока нет ответов на эти вопросы, — произнес Торин. — Что ты собираешься предпринять?

— Вероятнее всего, виконт не знает, почему Ирэйна передумала и не сбежала с ним. И тут два варианта: он не будет ничего делать, чтобы увидеться с ней, а наоборот, будет стараться избегать ее общества. А возможно, он попытается выяснить у нее, почему не приехала на встречу, как обещала. И скорее всего, решится сделать это на балу, — рассуждал Ален. — Я буду следить за ним, а тебя, Торин, попрошу присматривать за Элиной.

— Почему меня? — возмутился Торин, — присматривай за ней сам, а я буду следить за Плерингом.

— Прости, — смутился Ален, — но Ирочке будет неприятно, если я буду общаться с Элиной.

— Кому? — недоуменно воскликнул Торин, — Ирочке?

— Да, — вздернув подбородок, заявил Ален, — только я могу ее так называть!

— Поняяятно, — протянул Торин, — Ну а жене ты скажешь о Плеринге?

— Не хотел бы ей говорить, чтобы не расстраивать, — вздохнул Ален, — но я так часто ошибался раньше, что, если ты считаешь иначе, то я сделаю по-твоему.

Торин задумался, потом заметил:

— Если Плеринг ничего не будет предпринимать, то Ирэйна так ничего и не узнает и не будет поводов для разборок и расстройств. Думаю, ты правильно решил, — подвел он итог.

Ирэйна

Я волновалась перед приемом, плохо понимала, что он из себя представляет, боялась сделать что-нибудь не так и подвести Алена.