Подарок Тартини (СИ)

Дарья ощутила в сердце тревогу. Значит, был между Стасом и его родителями неприятный разговор, после которого он, вероятно, и ушёл из дома в знак протеста. Друзей у него, действительно, не было, и куда он мог пойти, оставалось только гадать. Дарья живо представила, как голодный и замёрзший  Стас бродит по заснеженным улицам Москвы и пытается хоть чуть-чуть отогреться в магазинчиках, но будущего президента безжалостно выгоняют, принимая его за воришку или наркомана. Да, неуютно ему сейчас без личной охраны.

- Я тоже возвращаюсь домой, - сказала Дарья, - обзвоню всех ребят и попрошу их подключиться к поискам. Завтра Стас уже будет дома.

Она вышла вместе с ними, тут же позабыв о полемике с учительницей биологии. Исчезновение ученика беспокоило её гораздо больше. Отправив воспрянувших духом родителей, она поднялась домой и тут же обзвонила весь класс. Ребята сразу откликнулись на её просьбу. Переодевшись, она села возле телефона ждать их звонков.

Зеркало напротив отразило её усталые глаза – лишившись восприятия мира через очки, они покраснели, начиная воспаляться от постоянного прищуривания. Дарья не без досады вспомнила о разбитых линзах, обстоятельствах, при которых это произошло, и тут-то выяснилась истинная причина её испорченного настроения – на самом деле её злила непоколебимая уверенность Евдокии Владиславовны в том, что природа человеческого сна уже давно разгадана  и всего-то  зависит от норадреналина, допамина и серотонина! Значит, всё, что произошло с ней прошедшей ночью, было лишь удачной комбинацией нейротрансмиттеров. Дарье стало грустно: разум понимал научность доводов, а душа никак не хотела признавать их логику. Вздохнув, она подумала о Стасе – тот не так-то легко даст себя одурачить убеждениями в том,  что президентом ему не быть. Она вдруг спохватилась: ведь могут позвонить ребята, оставить ценную информацию, а она ничего не приготовила, чтобы записать её. Все ручки были в спешке оставлены в школе, и она окликнула братишку:

- Андрейка, у тебя есть ручка?

Андрейка вынырнул из соседней комнаты и с готовностью протянул ей изящную ручку со светящейся внутри жидкостью. Дарья оторопело уставилась на неё.

- Где… где ты её взял?

- На твоём столе. Ты не сердись, пожалуйста, - раскаянно проговорил мальчишка, - я думал, это новый тип гелевой пасты, но оказалось, что она даже не пишет, только бумагу царапает.

Теперь Дарья вспомнила всё – и библиотеку, и книгу, и зеркала в своей комнате, и как разбились очки. Ни слова не говоря, она выхватила ручку из рук братишки и закрылась в своей комнате.

- Здесь он играл на скрипке «Дьявольскую сонату» Тартини, - остановившись у подоконника, сказала самой себе Дарья. Потом  повернулась к столу и посмотрела на раскрытую тетрадь Стаса, - а сюда садилась бабочка, - она провела пальцами по странице и поднесла их к своим глазам, - что это – пыль или пыльца?

По мере того, как память восстанавливала события дня накануне, наваждение приобретало черты реальности.

- А ведь вчера я поверила в Его существование, - вспомнила Даша, - но уже сегодня решила, что это был сон.

Дарья не могла отрицать того, что видели её собственные глаза, а ручка являлась самым неоспоримым доказательством. Но как им воспользоваться? Как снова попасть в чудесный мир Сна? Неужели достаточно лишь поверить, и тогда границы Яви и Сна сотрутся? Дарья закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Вчера её комната была полна кристально чистых зеркал, в которых она видела своё совершенное отображение. Как было бы чудесно вернуться в то состояние!

Дарья распахнула глаза и увидела, как десятки Даш распахнули глаза в солнечных зеркалах вокруг. Под потолком кружилась бабочка, отражаясь такими же десятками бабочек в зеркальных стенах.

- Профессор Шмаль, это опять Вы?

- Что значит «опять», девушка? – возмущённо затрепетало крыльями насекомое. – Вы со своим молодым человеком неуловимы! А между тем, у меня к вам серьёзное дело.

- К Вашим услугам, профессор, но не сегодня, - учтиво ответила Дарья и распахнула окно, - до следующих встреч!

Она с лёгкостью взмыла в морозное небо и словно понеслась по огромному чёрному тоннелю, засасывающему в себя луну, звёзды, и саму ночь. Через несколько мгновений она уже была в удивительном городе.