Подавать холодным

Плечи Гермионы задрожали, и горячие слёзы, так долго копившиеся внутри, потекли по щекам. Она прильнула к телу Скитер и с отвращением приблизилась к ней. Отвернувшись, Гермиона несколько раз глубоко вдохнула, а затем коснулась кончиком языка горячего клитора. С губ Скитер слетел жаркий стон.

— А-а-ах... Прекрасно.

Всё, конец. Она перешла черту. Уходить поздно. Бежать некуда.

Морщась от отвращения, Грейнджер двумя пальцами проникла во влагалище Скитер и круговыми движениями кончика языка ласкала её клитор, вызывая громкие стоны. Грейнджер целовала её, лизала её, языком проникала внутрь неё — более унизительными были лишь её набухшие соски и влажное болото между ног.

Неужели ей это нравится? Невозможно. Она нормальная. Дрожь охватила всё тело Гермионы, и она уже не знала, было это из-за страха или нахлынувшего возбуждения. Отказываясь верить в происходящее, Грейнджер продолжала ласкать Скитер, мысленно погрузившись в планы на вечер: вымыть посуду, накормить детей, прочитать тот древний фолиант, который она позаимствовала у профессора Нари — нынешнего преподавателя зельеварения в Хогвартсе...

Скитер не сразу заметила эту защиту, впитывая в себя наслаждение, даруемое Гермионой. Она была возбуждена до предела — ткань под ней стала влажной, впитав часть похоти, незримо витавшей в воздухе. Заметив стеклянный взгляд Гермионы, устремлённый в одну точку, Скитер зарычала.

— Гр-р-рейнджер, твою мать! Думай обо мне!

Скитер отстранилась и, подавшись вперёд, пальчиками с пунцово-красным лаком сжала Гермионе щёки, зафиксировав её взгляд.

— Я хочу, чтобы ты думала обо мне. Не о какой-то ерунде, а обо мне. Ты здесь. Ты со мной. И мы трахаемся. Ясно?

Гермиона растерянно кивнула. Она сломалась. Она здесь. Она... отдалась — терять было нечего.

Снова нырнув Скитер между ног, Грейнджер проникла языком во влагалище Скитер, яростно вылизывая её. Скитер извивалась от удовольствия и сжимала шёлковую простынь, оставляя на ней влажные отпечатки. В один момент она потянула Грейнджер на себя и, перевернув её на спину, прошептала на ухо:

— Умница.

Сев верхом, словно свихнувшаяся наездница, Скитер принялась тереться о бёдра Грейнджер, размазывая липкий сок по её коже. Минуты казались вечностью, и Гермиона сама не заметила, как начала вливаться в безумный ритм Скитер, окончательно забыв о себе, муже, детях, проклятом Поттере — обо всех.

Только она и Скитер. Скитер и она.

Лаская грудь Грейнджер, Скитер осыпала её живот поцелуями, оставляя влажную дорожку. Вылизав пупок, она спускалась вниз — крайне медленно, — и, не выдержав, Грейнджер метнулась ей навстречу, но тут же почувствовала жар на коже.

— Это твоё наказание, Грейнджер.

Скитер тут же впилась Грейнджер в губы, невесомо коснувшись сосками её груди. Она жадно целовала её, будто в первый и последний раз — впрочем, так и было, — проводила кончиком языка по её нёбу и ускользала от языка Грейнджер, настойчиво пытавшейся перехватить инициативу. Наконец, ей это удалось, и Скитер ослабила хватку — Грейнджер тут же уловила момент и, шумно втянув носом воздух, закружила язык Скитер в диком танце со своим. Скитер хмыкнула.

— Заткнись, — бросила Грейнджер.

Вдоволь нацеловавшись, Скитер поняла: нужно быстро менять темп, иначе Грейнджер потеряет всякое желание. Подобные встречи у неё уже были, и Рита хорошо знала, как себя вести с такими девочками. Они как искры: быстро вспыхивают, но так же быстро гаснут.

Поднявшись с кровати, Скитер выпрямилась. Её стройная фигура приковывала взгляд, и Гермиона не могла поверить, что их тела были так близки несколько минут назад. Ей всё же удалось уловить запах Риты — бергамот, смешанный с ароматом розы и корицей. Последняя была от неё самой.

Скитер закрыла глаза и, глубоко вдохнув, задержала дыхание. Внезапно она начала уменьшаться прямо на глазах недоумевающей Грейнджер — чуть ниже прикроватной тумбочки, теперь ниже кровати, и, наконец, Гермионе удалось разглядеть крохотного жука с длинными усиками и коротенькими лапками. Ахнув, она протянула руку, и жук смело заполз на неё, приятно защекотав кожу лапками.

Грейнджер осторожно поместила жука на шёлковую простынь и с интересом стала наблюдать за ним. Жук, то есть Скитер, мотнув малюсенькой головкой, словно взглянув на Гермиону, перебежала на противоположный конец кровати, ловко минуя опасно высокие для мелкого насекомого складки простыни.

— Что ты?..

Скитер уже вскарабкалась на большой палец Гермионы и мелкими шажками ползла по ноге. Добравшись до колена, она немного свернула влево и, пробежав по внутренней стороне бедра, оказалась на лобке. Гермиона задержала дыхание в томительно-сладком предвкушении.