Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет (СИ)

— Это как? — пораженно выдыхаю я, ощущая, как в голове все переворачивается от непонимания и нарастающего страха.

— Сиди в доме, — спокойно отвечает босс, и добавляет, — в моем.

— Эм-м-м…

Я, конечно, вполне прихожу в себя и имею, что сказать, вот только босс не собирается больше давать мне возможность разговаривать…

Глава 23

Я давно уже не девственница пугливая и отнюдь не пуританка. И никогда не отказывала себе в маленьких радостях секса.

Вот только ключевое слово тут какое?

Правильно.

“Маленьких”.

И то, что они были именно маленькими, я осознаю только сейчас, в лапах своего босса-оборотня.

Как-то не случалось в моей жизни прежде такого бешеного и бескомпромиссного мужского напора.

Нет, то, что самцы здесь вообще не особенно напрягаются на тему согласия-несогласия выбранной самки, я поняла практически сразу после появления в этом мире. Гера, чтоб ему блох в шкуру схватить покусачей, просветил.

Но он не был настолько бесцеремонным, или мне как-то везло отбиться…

А вот теперь понимаю, что по полной программе влетела. И не вылететь никак.

И даже не закричать, чтоб образумить босса, повернуть его от звериного начала к цивилизованному.

Машинально дергаюсь, и лапы Максана тут же сжимаются сильнее, полностью обездвиживая.

Одной ладонью он фиксирует меня за затылок, не позволяя увернуться от жалящего, грубого поцелуя, а другой очень активно стаскивает с меня одежду.

Верней, пытается стащить, но это не так-то просто, хвала местной пуританской моде!

На моей блузе миллион мелких пуговичек, а ткань, несмотря на то, что тонкая, очень даже прочная. И под ней — шелковая комбинация. Она скользит под грубыми пальцами, но не сдается!

Максан, ощутив сопротивление моей обертки, котрую никак не получается распаковать, рычит раздраженно, усиливает напор властных губ, и у меня, помимо воли, начинает чуть-чуть заволакивать сознание.

Нет, история про предавшее тело и прочий бред из любовных романов — вообще не моя, слишком много в характере прагматичности и стервозности, но секса у меня не было… Ох, лучше не думать, сколько, чтоб не всплакнуть в самый неподходящий момент. Хотя, если бы слезы хоть как-то помогли отбиться от зверя, в которого в рекордные сроки превратился мой босс, я бы этим непременно воспользовалась. Но вот чему меня научил опыт общения с местными властными господами, так это тому, что позиция жертвы для них — самая сладкая и любимая. Стоит заплакать, показывая слабость, Максан тут же возрадуется и утешит. Разнообразно.

И попробуй потом поверни эту машину в нужное деловое русло!

Что там Гера говорил про полнолуние?.. Вот то-то…

Потому я замираю в жестких лапах, податливо позволяю себя усадить на свой же стол, печально скрипнувший, явно не обрадованный такому неправильному применению, и даже не сопротивляюсь горячему напору губ босса. Ну когда-нибудь надоест же ему мой рот терзать? Вот тогда и поймаю момент, воспользуюсь губами по прямому назначению. Конечно, если к тому времени буду способна связно складывать слова в предложения, да и вообще соображать. Потому что отклик тела, давно не получавшего такой нужной ему разрядки при помощи правильных мужских рук и других частей тела, начинает напрягать и даже пугать.

Нельзя мне сдаваться, хотя очень хочется!

Что-то подсказывает, что Максан умеет правильно с женщинами обращаться. Грубовато, но очень эффективно…

Волк рычит, ненасытно терзая мои губы, тиская своими здоровенными лапами, кажется, вообще везде, ни одной части тела не оставляет нетронутой! Боже, меня словно через центрифугу прогоняют! Ощущения феерические!

Задыхаюсь, бессильно роняя руки на стол, все равно не поможет ничего. В голове нарастает бедлам, шум крови в ушах становится невыносимым, как-то очень правильно резонируя с рычанием зверя… Ох, попала, похоже… И пропала окончательно…

В этот момент Максан, видно, сполна наигравшись с моими губами, принимается вылизывать шею, с урчанием и ощутимым удовольствием. И это до того хорошо, до того сладко, что поневоле выгибаюсь, позволяя ему целовать себя, прикусывать уже без жуткого подчиняющего рычания, но с мягким, уговаривающим урчанием, которое действует не менее коварно, чем прямой напор! И вообще неизвестно, что хуже!

И тот, и другой варианты — плохие! Очень, очень плохие! Ах… Какие плохие…

Облизываю пересохшие губы и понимаю, что могу наконец-то выдавать членораздельные звуки, а не только мычание и поскуливание.

Это немного отрезвляет, и я принимаюсь торопливо бормотать:

— Максан, Максан… Да остановись же! Я не согласна! Я не хочу… Я не согласна, Максан! Нет!

Последнее мое “нет” звучит совсем отчаянно, потому что ощущаю, как мои слова в тягостную пустоту падают.

А вот “Нет” неожиданно заставляет волка затормозить.

Он останавливается, тяжело дышит мне в шею, и это дыхание, а еще клыки возле яремной венки как-то очень опасно ощущаются. Дрожью пробивает по всему телу.