Подчини меня нежно

— Пожалуйста, мастер, — процедил он, и все мое тело покрылось мурашками, пока я подсчитывала, сколько раз уже успела назвать его на «ты» во время игры, и сколько ударов он уже мысленно выписал мне за это.

— Пожалуйста, мастер!

— Саба, у тебя последний шанс. Я сейчас возьму стек и отделаю твой зад так, что в субботу на нем будут все цвета радуги, которые ты продемонстрируешь всему клубу.

— Я хотела поцеловать твою руку, — выпалила я и сразу почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от обиды. Мне хотелось расплакаться — неужели он не понимал, что слишком сильно давит?

— И что тебе помешало это сделать?

Я молчала, старательно изучая взглядом стенку, но ничего не видя перед собой от слез.

— Саба?

— Мне показалось, это слишком.

— Потому что тебе этого хотелось самой?

— Да.

— Поцелуй мне руку.

— Пожалуйста, мастер, не на…

— Я приказываю. Немедленно, саба.

Макс не шевельнулся, и мне пришлось сделать это самой. Приблизившись к нему, я глубоко вздохнула и взяла его правую руку обеими руками, повернула ладонью и прижалась губами. Мне казалось, я просто коснусь и сразу отпущу ее, но я почему-то не смогла и поцеловала ее снова. А затем прижалась щекой.

— Хороший щеночек, — мягко сказал Макс, погладил по щеке и медленно переместил пальцы к ошейнику, а затем легонько потянул за него, — за мной, щенок.

Он провел меня вокруг кровати и затем дал понять, что хочет видеть меня на ней. Я села посредине, наблюдая из-под ресниц, как он достает из кармана презерватив, снимает одежду. Мои губы тут же пересохли, в районе солнечного сплетения вспыхнул пучок электрических волн, которые тут же понесли вспышки по всему телу — к локтям, ладоням, соскам, низу живота. Я толком не разглядела его в субботу, сейчас всмотрелась внимательнее.

Его тело выглядело очень крепким, хоть и не слишком спортивным — было заметно, что Макс чаще работает головой, но в то же время он явно следил за своей формой. Но даже если бы его тело обладало более явными недостатками, мне было бы плевать. У него были две вещи, каждая из которых обладала намного более высокой ценностью, чем накачанный пресс и бицепсы: шикарный гибкий мозг и красивый большой член. Думается, набор из этих двух вещей сделал бы его неотразимым для меня, даже если бы Макс вдруг оказался карликом с лишним весом.

Но карликом он не был, тут же пришлось вспомнить мне, когда под ним прогнулся матрас. Слегка сжавшись, я тихо охнула, когда Макс взялся за ошейник и вынудил меня прижаться щекой к матрасу в максимальном прогибе. А затем развел мои колени пошире и отвел хвостик в сторону, забросив мне на спину.

Хрипло вдохнув, я забыла, как выдыхать. Боже, пробка. Он не собирался ее вынимать. Он хочет трахнуть меня прямо с ней?

— О чем думаешь, малыш? — прошептал он, наклоняясь надо мной сзади. Его твердая горячая плоть пульсировала совсем рядом с моей киской, чуть-чуть прижимаясь, но пока не пытаясь войти. Правая рука еще крепче прижала мою шею, стоило мне дернуться — и я ощутила пронзительную беспомощность, особенно когда поняла, что по внутренней стороне моего бедра потекла смазка.

— Пожалуйста, господин, я хотела бы вынуть пробку, — пробормотала я, сообразив, что выхода нет, и мне придется произнести это вслух.

— Неужели?

— Да. Я думаю, мне будет больно, если ее не вынуть.

— Возможно. Но что, если я хочу сделать тебе больно, саба?

От моей шеи вниз по позвоночнику побежали мурашки — не те, что возникают от возбуждения, а другие, ледяные. Пальцы рефлекторно сжались, царапая простыню. Я снова дернулась, но Макс продолжал крепко держать и вряд ли даже заметил эту попытку.

— Пожалуйста, господин, я этого правда не хочу.

— Саба. Мне надоело твое нытье.

Чуть-чуть сместившись, Макс, к моему ужасу, попытался войти в меня. Ощутив сильное давление, которое почти мгновенно привело к болезненному ощущению, я вцепилась обеими руками в простыню и от страха задышала так часто, словно участвовала в конкурсе на самое большое количество вдохов за десять секунд. В глазах слегка потемнело:

— Макс, нет! Желтый!

— Хммм, — отозвался он из-за моей спины таким тоном, что даже волосы на моей голове едва не встали дыбом. Он все еще продолжал удерживать меня и в следующую секунду снова возобновил попытку втиснуться внутрь. О боже. Он что, сорвался с катушки? Сошел с ума? Почему он не отреагировал на стоп-слово?

— Макс, я сказала: «желтый», — громче и требовательнее, уже совсем не игровым голосом, а скорее, агрессивным и одновременно срывающимся от страха завопила я.

— Я слышал, — отозвался он, еще крепче вдавливая меня в постель всем телом — и тут до меня дошло.

— Красный! — выпалила я прежде, чем он снова смог причинить мне боль. — Красный!

— Наконец-то, — выдохнул он, и в ту же секунду я оказалась на свободе.

Спрыгнув с кровати, я уставилась на него широко раскрытыми глазами, тяжело дыша, вся взъерошенная, словно кошка, внезапно встретившая огромного пса:

— Ты… ты…

— Спокойно, Лиза.

Макс поднял обе руки в воздух, демонстрируя свою безобидность: