Подчини меня нежно

— Пошла ты, — сходу огрызнулась я, словно вся ярость, накопленная в раздевалке, мгновенно вернулась и прорвалась наружу.

— Ой-ой-ой, — пропела девушка мерзким театральным тоном, — Неужто ты всерьез рассчитывала, что Макс оставит тебя своей сабой? И за какие, интересно, заслуги? За школьное платьице и фальшиво скромную улыбку?

— Эй, маленькая саба, полегче, — миролюбиво встрял из-за стойки Дима, — мы же играть собрались, а не склоки затевать.

Он подвинул ко мне бокал и предложил рыжей сделать заказ, но та помотала головой и, дождавшись, когда он отойдет к другим клиентам у противоположного конца стойки, снова посмотрела на меня.

— Отвали, — не выдержала я, послав в ответ максимально жесткий взгляд. Краем глаза я заметила, как откуда ни возьмись, с другой стороны появляется Лори, и через пару мгновений она уже села рядом, погладив меня по руке:

— Настенька, ищешь неприятностей? Мы можем организовать, — холодно сообщила она моей врагине. Но та как будто была непрошибаемой.

— Ой, кто это? — фальшиво захлопав ресницами, осведомилась Настя. — Не та ли это саба, которая поразила тут весь клуб своими потугами на роль домины? И чем ты мне угрожаешь? Нападешь с ремнем из-за угла?

Мгновенно ощутив, как напряглась рука Лори, я с тревогой повернулась к ней. Да, у Настеньки, похоже, был талант выводить людей из себя — Лори потемнела лицом, ее тонкие ноздри раздулись, и даже жасминовый аромат духов словно стал тяжелее в мгновение ока. Она стала приподниматься из-за стула, и рыжая, словно что-то почувствовав, отстранилась, но когда Лори глубоко вздохнула, овладевая собой, и села обратно, Настя снова удобно развалилась на стойке, подперев руками щеку:

— Ну вы и парочка, я скажу, — протянула она снова, — одна домина без права доминировать, вторая саба бездомная. С горя полюбили друг друга — кино прям.

— Пойдем отсюда, — прошептала Лори мне на ухо, потянув за локоть, но тут что-то внутри меня полыхнуло. Я всю жизнь была так устроена, что могла долго терпеть издевательства в свой адрес. Но не в адрес моих друзей. Моя рука словно сама собой сжалась на бокале, и в следующий момент я словно со стороны увидела, как коктейль из льда, рома и толченой мяты выплескивается в холеное Настенькино лицо.

Судя по тому, что она совсем не успела среагировать, это было неожиданно. Вскочила рыжая с опозданием, когда ее волосы уже превратились в сосульки, мята повисла на локонах, а с лица стекал сахарный сироп и на балахоне растекались красные пятна от подмоченной краски на сосках. Выглядело это так, словно она истекала кровью, и какая-то темная часть меня даже жалела, что это была только краска.

— Лори будет тем, кем она захочет, — заорала я так, что у самой уши заложила, — ясно тебе, крыса рыжая? Захочет — будет доминой, а захочет — сабмиссивом. А если захочет тебя выпороть, я лично помогу ей это сделать. А Макс… Макс… Макс — мой, ясно тебе?

Громко рассмеявшись каким-то сумасшедшим злобным смехом, Настя фыркнула, закидывая мокрые волосы назад, словно лошадь на водопое, и уперла руки в свои бедра:

— Но он не предъявил на тебя прав. Значит, ты ему на фиг не сдалась, ясно, дурында?

В этот самый момент, во всех отношениях театральный, на сцене появился Никита. Откуда он вышел, я так и не поняла — словно внезапно материализовался прямо тут, возле своей сабы.

— Нижняя! Ты как себя ведешь? — загремел он таким разъяренным тоном, что мы с Лори невольно пригнулись. Я понятия не имела, что Ник может так разговаривать — почему-то он всегда виделся мне как более мягкий, по сравнению с Максом, персонаж.

Но у рыжей то ли совершенно отказали тормоза в тот вечер, то ли она была больше мазохисткой, чем сабой, и находила особое удовольствие в провокации собственного верха и всех вокруг:

— Он твой дом только в твоем воображении, чучело! — крикнула она мне вслед, несмотря даже на то, что к тому времени Никита отволакивал ее буквально за шкирку в сторону лаунж-зоны, и ничего хорошего, судя по его лицу, Насте это не предвещало.

На какое-то время мы с Лори просто застыли в ступоре там, где стояли, все еще не в силах оторвать глаза от удаляющихся Ника и его чокнутой нижней. И не только мы — через несколько мгновений я заметила, как застыл с шейкером в руке Дима, как изумленно наблюдал за нами какой-то дом в темном костюме, сидевший за стойкой бара со своей нижней в синем лифчике, и как та нижняя широко открыла рот, и все никак не могла закрыть.

Я осознала, что какое-то время почти не дышала, только когда мой собственный рот вдруг широко открылся, судорожно вдыхая, и тогда ноги подкосились, и я опустилась на стул, словно внезапно оставшись без сил. Лори молча опустилась рядом и обняла меня, погладив по спине. Этот утешающий жест окончательно вернул меня в реальность, и тогда я подняла голову, уставившись на нее:

— Лори? Она сказала правду? Что это значило, про то, что он не предъявил прав на меня?

— Да ну, брось. Это все ерунда, — сказала Лори, но одновременно с этим так смущенно отвела в сторону глаза, что мое сердце сжалось. Чтобы трактовать такую мимику, психологом быть не надо.

— Лори?