Подчини волну! (СИ)

Когда доктор, судорожно сжимающая на груди простыню так, что даже кулаки побелели, наконец, замолчала, акшара коротко кивнул. Шагнул к ней, нависнув чёрной тушей. Нагнулся, поцеловав коротко, сухо, как будто печать поставил.

- Я вернусь, не бойся, - шепнул Дем ей в губы, - обещаю.

- Да мне плевать, вернёшься ты или нет, - пробормотала Вейр, моргая часто-часто, только бы дурные слезы, давившие на глаза изнутри, не пролились.

Лейтенант снова кивнул, развернулся и пошёл к двери.

- Пожалуйста, - проскулила Ли, отпихнув в сторону ноющую гордость, - пожалуйста, не уходи! Я не могу остаться... ещё и без тебя.

Акшара, придерживая дверную ручку, задержался, но всего на секунду. Даже оборачиваться не стал.

- Я вернусь, - повторил он и вышел, аккуратно прикрыв за собой створку.

- Да мне по фигу! - проорала ему вслед Вейр, швырнув в закрытую дверь подушкой. - Хоть вообще не возвращайся! Да пусть тебя...

Доктор замерла, сообразив, что она едва не ляпнула. И со всей дури шлёпнула себя по губам так, что во рту стало кисло и горько одновременно, как будто она медную монетку под язык сунула. Ли закусила щеку, мотнула головой.

- Мне все равно! Мне. Все. Равно! - прорычала она.

И ткнулась лицом в колени, зарыдав в голос, вздрагивая всем телом, словно её судорожный припадок колотил. Истерика прилегла рядом с ней на единственной оставшейся подушке, устроилась вольготно, фальшиво-заботливо поглаживая костистой ручкой доктора по плечику. В конце концов, она ждала долго, даже слишком долго. Но теперь-то можно было оторваться по полной.

***

Под ботинками что-то хлюпало и попискивало, словно он живых крысят давил. Может и давил - Гэр все равно толком ничего рассмотреть не мог. И не только из-за темноты, затопившей этот грёбанный подземный переход как киселём. Рана на лбу подтекать перестала. Но вот запёкшаяся кровяная корка, налипшая на лицо, склеивала ресницы не хуже цемента.

Умыться бы, да негде. Вокруг была только жидкая, протухшая жижа из сгнившего мусора, прелых листьев и человеческой мочи. Может быть, в этом супе когда-то и была вода, но окунать в это лицо не рекомендовалось.

Ракшас замер на месте, стараясь дышать потише. Получилось плоховато. Ребра, помятые ещё бугаем в переулке возле кабака, неожиданно решили напомнить о своём существовании. Виссу казалось,  что колкие, как иголка осколки, впиваются в лёгкие, превращая каждый вдох в реальную пытку.

Хотя - нет, виссу как раз ничего и не казалось. Не было больше никакого висса. Не существовало. Возможно, и ракшасом себя называть больше не стоило. И пуля, застрявшая в мякоти бедра, непрозрачно на это намекала. Свой же выпустил, Рес. Даже рука не дрогнула у мудака. По ногам целился, стрелок хренов. Спасибо создателю, косоглазие у парня было, кажется, врождённым.

Гэр бы не промазал.

Кое-как успокоив хриплое дыхание, ракшас прислушался. Звуков вокруг было много - море. Просто даже целый океан. Заброшенный людьми переход продолжал жить своей жизни. Что-то дышало, шуршало, тихонечко потрескивало. Скрипнули крохотные коготки по растрескавшемуся кафелю. Булькнула, переваривая сама себя, жижа на полу. Хрустнула собирающаяся отвалиться плитка.

Но, по крайней мере, шагов слышно не было. И на том спасибо, что дали оторваться.

Висс оперся спиной о стену, просел, сгребая на куртку мерзкую слизь. Вытянул ногу, давая перетянутым, как канаты мышцам расслабиться. Хотя куда там расслабляться? Бедро дёргало болью, словно под коленом завёлся мелкий паскудный гремлин, покусывающий сухожилья. Как будто на гитаре играл, засранец.

Гэр оскалился, скрипнув стиснутыми зубами. Порванная в драке с акшара-молокососом губа мгновенно напомнила, что с ней стоит обращаться бережнее. Ракшас сам себе казался мешком с дерьмом, который долго пинали, видимо, пытаясь масло сбить.

Положение у него было - круче не придумаешь. Денег нет, жратвы нет, податься некуда.  Обложили со всех сторон. Главное, понятно, что гонят под флажки, где уже поджидают ласковые охотнички. Изнывают, наверное, от нетерпения, бедные.

Зато осталась одна пуля. Ага, в самый раз, чтобы пустить её себе в висок. Вот такой бы исход устроил всех. Особенно если труп Гэра останется гнить в этом вонючем переходе. Да, такое понравится всем. Кроме него. И не потому, что ему так уж чертовски сильно хотелось жить. А потому, что он не шлюха, чтобы каждого удовлетворять. Особенно тех уродов, которые ему особенно не нравились. То есть, все оставшееся население этого грёбанного мира.

Значит, надо выбираться. Хрен его знает, как и куда, но надо. Он висс, а не клоун, не светит ему почтенную публику радовать. Чтобы там про это не думали остальные.

Ракшас обеими руками потянул за брючину, подтаскивая уже успевшую онеметь ногу к себе. Притихший было говнюк-гоблин мгновенно проснулся, прострелив бедро горячей болью. Оставалось только послать его на хер и вставать.