Подчиняя вселенные

Мужеское начало воспылало, плоть загорелась едкой кислотной похотью. Рассматривая, свой восставший, но уже много лет, не работающий орган, Антон замер в растерянности.

— Не двигайся, — мягкие губы незнакомки обхватили ствол, погружая его в горячие недра рта, а затем и горла.

— Нет! — выдавил Клипард, но сопротивляться не было сил.

Она некоторое время просто держала его во рту, затем приоткрыла свои подушечки наслаждения и приподнялась над застывшим телом капитана.

— Лежи, — томно сказала она. — Я сделаю все сама!

И что-то узкое, безумно приятное обняло конец Антона, заставляя его выгибаться в пике удовольствия. Он вошел глубоко, вонзаясь почти в матку, выдавливая из ее нежного ротика стоны страсти. Они сливались воедино почти двадцать минут, пока он не выдержал, извергая в ее лоно накопившуюся десятилетием страсть. Клипард кончил, посасывая, а, почти искусав до крови ее изумительные груди, изливая сперму глубоко внутрь своей партнерши. Она взвилась, изгибаясь в страстном оргазме, раскидывая ноги по одеялу.

Капитан ликовал, находясь на пике самолюбия, ведь давно уже считал себя законченным импотентом. Он смог! Трахнул кого-то, и еще множество женщин ожидают теперь на его благо! Я иду к вам, мысленно кричал Клипард, изливая последние капли.

— Боже, — прошептала смуглокожая пуэрториканка с Мексики-7. — У меня никогда не было такого!

Сбитый с толку Клипард молчал, вслушиваясь в сигналы изможденного организма.

Не прошло и тридцати секунд, как плоть воспрянула опять. Девушка снова была сверху, она изгибалась, корчась на затвердевшей плоти капитана, стонала и кричала, раздирая тонкую ткань простыни. Наконец, не выдержав пассивного участия, летчик перебросил женщину через бедро и, упершись пальцами ног в деревянный подголовник кровати, вошел до конца.

Она кричала, умоляла не бить слишком глубоко, но ослепленный страстью капитан вовсю вонзался в податливую плоть, извергая из слащавого ротика его ночной гостьи целую оперетту звуков.

Утром он проснулся в одиночестве, только разодранная в клочья постель говорила, что это было не наваждение из покореженного подсознания.

Перед его кроватью стоял отец. Он с оценивающей гордостью возвышался над Антоном, причмокивая губами.

— Раньше я думал, — сказал Иона, — что лучшего любовника, чем Лястер, не найти в галактике. Но сейчас вижу, как сильно ошибался. Меня даже в молодости не хватало более чем на семь-восемь раз за ночь. Но когда пришла моя самая младшая жена и сообщила, что ты кончил не мене тридцати четырех раз, старый пердун понял, пришла пора младшего поколения. Надеюсь, ты не разочаруешь меня и через много тысячелетий. И это, отметь, что половина суток на нашей планете равняется шестидесяти часам. Сочувствую, ты поспал не более трех часов. Вот только, мальчик, женщин надо брать выносливостью и качеством, а не сумбурностью и поспешностью.

Антон согласно покивал, потирая под одеялом свое ноющее достоинство. Его памятный целибат по Элизабет прошел, открывая новые просторы в отношениях с противоположным полом.

Все равно, подумал Клипард, я никогда не трахну эту свихнувшуюся на групповухе корову. Докторше, сейчас спокойно спавшей среди группы обнаженных мужских тел, сытно довольно икнулось.

— Идем, — сказал папа, когда капитан облачился в свои белые одежды.

Тренировки заняли оставшиеся шесть дней. В то время как экипаж звездолета охлаждался под кондиционерами и смаковал освежительные слабоалкогольные напитки, его командующего насиловали самыми немыслимыми выдумками.

Антон усвоил методы борьбы ни много, ни мало, с сорока противниками, каждый из которых обладал огнестрельным оружием. Мечом, оказалось, очень просто отбивать лазерные лучи и сгустки плазмы, просто поставив плоскую сторону его лезвия под углом к атакующему. Клинок заземлял любое электричество, поглощал сверхвысокие температуры, мог согреть Паладина в лютую стужу. Некоторое время мог зависнуть в воздухе, выдерживая вес своего побратима, стрелял маленькими, наполненными снотворным, стрелками из гарды. Словом, обладал неимоверным количеством боевых достоинств.

Клипард плавал в бассейне с бешеными муренами из Новой Гвинеи-2, бросался в жерло вулкана, пробегаясь по затвердевшей магме, которая, в отличии от живой, не могла нанести ему существенного вреда. Он полтора часа не дышал, внушив себе, что является цветком с планетной пустыни. Он припеваючи глотал стаканами кислоту и всевозможные яды. Он спасался от атомных взрывов на учебном стрельбище монахов, проскальзывал среди осколков крупнокалиберных мин, запущенных в его особу после очередной знаменательной победы над спарингующими послушниками.

Ему целыми сутками приходилось не спать, проводя длиннющие философские беседы с папой. Старик возил его над горами, сбросив однажды в пустыне, где без воды под истинно адским зноем было не возможно выжить более пяти часов. Сын продержался не менее двенадцати.

Антона учили мыслить, как бойца, развивали в нем тактические и стратегические знания, необходимые как смертоносному Паладину, так и командиру межзвездного корабля.