Подчинись мне (СИ)

Хотя следовало догадаться еще после того, как он попер меня с работы. Для этого ведь тоже нужны приличные связи. Но там всегда оставался шанс, что Тимур просто подкупил директрису, а это не так сложно для любого, кто имеет за спиной приличный запас бабла или навыки грамотного шантажиста. Может быть, и то и другое.

И теперь, глядя на то, как Абрамов ждет моего повиновения, опуская мне на плечи свой тяжелый взгляд, я боюсь ехать с ним. Чувствую себя как никогда уязвимой. Мелкой. Бесправной. Почти голой. Ведь эта футболка... с чего я вообще думала, что она защитит?

— Не спи, Варя! - поторапливает мужчина, и я буквально отдираю себя от мягкого, кухонного стула. Плотнее стискиваю пиджак на груди и стараюсь держать дистанцию.

Пока Абрамов увлечен поисками сына, мне это даже удается. Но, что будет, когда мы вернем

Никиту домой и снова окажемся наедине? Что-то я уже с трудом верю, что смогу взять свои слова про минет обратно. Поставит на колени, нажмет на челюсти и запихает свой агрегат мне в глотку просто потому что может безнаказанно сделать это.

Обреченно выдыхаю, представляя этот момент. Абрамов никак не реагирует на мой вздох. Он вообще не разговаривал со мной все то время, что мы отсиживались в квартире полковника. Ну, и слава Богу!

В пути проводим не больше получаса. На улице становится совсем темно, и ночной город уже не забит бесконечными пробками.

Останавливаемся в обычном таком дворе среди панельных девятиэтажек, под завязку забитом машинами. Нормального места так и не находим, потому Абрамов, психанув, бросает свой гелик как попало, преградив выезд едва ли не всему двору.

Квартира, которую снял Никита, находится на втором этаже. Ее легко вычислить даже не заходя внутрь, потому что там очень шумно. Вечеринка, похоже, в самом разгаре. Кажется, я видела, как в окнах дребезжал мигающий цветной свет.

Дверь легко поддается Тимуру. Она оказывается незапертой. Но что-то мне подсказывает, этот кусок металла вряд ли бы стал препятствием для разъяренного поведением ребенка отца.

В квартире громко. Не только от музыки. Еще присутствуют голоса и девичьи довольные визги.

Полумрак разрезает крутящаяся цветная лампа. Щурюсь, чтобы привыкнуть к освещению и рассмотреть присутствующих. Мне желательно обнаружить Никиту до того, как его отец успеет воспользоваться распирающей его изнутри злостью.

Подростки, кстати, не сразу обращают на нас внимание. Лишь некоторые замечают и подталкивают других валить из квартиры. Раз нагрянули суровые взрослые, вечеринке явно конец.

В кухне пугаем какую-то целующуюся парочку и парня, выпускающего густое облако, белого дыма. В туалете натыкаемся на девчонку, что громко взвизгивает, прикрывая низ живота руками, когда видит в дверях здоровую, точно мамонт, фигуру Абрамова.

А ему плевать. Буквально. Тимур ни на кого не обращает внимание. Расталкивает всех детей, что попадаются под руку. Многие, кстати, старше Никиты, и я никогда не видела их в нашей школе.

Когда возвращаемся в зал, там уже почти никого не остается. Несколько человек. То ли самоубийцы, то ли пьяны настолько, что плохо соображают. И куда только смотрят их родители?

Никиту обнаруживаем во второй комнате. На нем лишь джинсы, а к себе он прижимает какую-то расфуфыренную девчонку. Подростки целуются. По-взрослому. Абрамов-младший шарит руками по худощавому телу девочки. Они даже не замечают нас.

Тимур сатанеет гораздо сильнее и буквально расшвыривает целующихся по углам. Девчонка едва удерживается на ногах от такого напора. Что он там говорил? «Подумаешь, девок полапал?!» Что-то не видно сейчас, чтобы Абрамов поощрял подобное поведение сына. А мне страшно даже подумать, что было бы между этими двумя, не подоспев мы вовремя.

— Сдрыснула отсюда! - команда Тимура, обращенная к девочке, не заставляет себя долго ждать.

Та, подхватывая с кровати какие-то свои вещи, спешит по стеночке удалиться из комнаты. И из квартиры, скорее всего, тоже.

— Нафиг ты сюда приперся?! - с ненавистью в голосе кричит Никита.

Вижу, как он обижен. И своими ‘словами, резкими и неприятными, подросток пытается сказать совсем другое: «Ты нужен мне, папа! Я нуждаюсь в тебе, как никогда раньше».

Если бы Тимур только сумел это понять сейчас. Он бы не ругался, не читал нотаций, а просто обнял сына и ласково сказал: «Пойдем домой». Но я то знаю, что все может обернуться чем-то жутким. Ведь Абрамов не из тех, кто пользуется в воспитании советами психологов или хотя бы здравого смысла.

Спешу встать между отцом и сыном. В прямом смысле. Устремляюсь прямо туда, где между

Абрамовыми искрит воздух. В самый эпицентр.

— Ха! И ты здесь? - Никита будто только теперь замечает меня.

Не обращаю внимание на его фамильярный тон и «тыкание». Сейчас у мальчика стресс, и я должна принимать это во внимание.

— Никит, послушай, - начитаю было я, но меня тут же в сторону отодвигает его отец. Просто берет за плечи и переставляет.

— Быстро в машину! Оба! - рявкает мужчина. - Мы поговорим дома.