Подчинись мне (СИ)

— Как я вообще мог думать, что ты нормальная?! - ребенок теперь обращает внимание только на меня. Слова отца будто пролетают мимо его ушей. - Есть вообще в этом мире нормальные? - с какой-то обидой выдает он.

Тимур кидает на меня полный ярости взгляд. А я безмолвно молю дать мне еще немного времени. Нашу ситуацию нужно решать спокойно. Но я не успеваю ничего больше произнести, потому что Никита делает это за меня.

— А покажи сиськи, а? - усмехается он, и его лицо приобретает такое же циничное и самоуверенное выражение, как у отца. Он буквально становится им.

А я точно задыхаюсь. Он неожиданности и грязи момента.

— Или только ему показываешь? - кивает в сторону Тимура, все так же зло усмехаясь, пока я давлюсь колючим комком, дерущим горло.

Абрамов же реагирует мгновенно. Он больше не ждет мирного решения конфликта, замахивается и отвешивает сыну жгучую и, должно быть, очень болезненную пощечину.

Глава 33

Варвара

Не вскрикиваю только оттого, что все происходит мгновенно. Я не успеваю среагировать. Никак.

Ни взвизгнуть, ни остановить Абрамова и вступиться за Никиту.

Подросток потирает горящую щеку и смотрит на отца с прищуром. Его взгляд наполнен презрением, и в нем ровным счетом ничего не меняется, даже когда мальчик переводит его на меня. Сейчас он ненавидит нас обоих, и у меня в голову начинают закрадываться не очень приятные подозрения.

Отец же смотрит на Никиту зло. И его раздражает, как минимум, то, что пришлось потратить свое время на поиски. Часы, которые Абрамов явно желал провести иначе.

Я даже не испытываю ни толики радости за то, что, по сути, этот мужчина вступился за меня. Лишь сердце сжимается от несправедливости, которая творится вокруг. Что там Абрамов сказал в машине?! Что я в дерьме, кажется? Так так и есть. В огромной глубокой заднице.

— В тачку! Живо! - командует мужчина, и Никита решает больше не злить отца. Но, проходя между нами, будто нарочно задевает его плечом. На этот раз Тимур не реагирует.

— Оба! - добавляет он, замечая, что я так и продолжаю стоять на своем месте.

Тоже делаю шаг в сторону выхода. Сейчас нельзя оставлять ребенка одного. Как минимум, он может снова сбежать. А, как максимум, даже думать не хочется.

Потому и повинуюсь. Никите нужно остыть, а после я попытаюсь поговорить с ним. Нужно будет только продумать каждую фразу. Сейчас одно неосторожное слово может привести к взрыву.

Нужно набраться терпения и, как сапер, взвесить все варианты.

Когда я ехала сюда вместе с Тимуром, то и подумать не могла, что обида мальчика на отца так глубока. Что их проблемы настолько серьезные. А еще не подозревала, что, кажется, нравлюсь ему. Как женщина.

Скорее всего, эта тяга возникает у него на фоне недостатка женского внимания. У Никиты нет матери, в которой он тоже нуждается, не меньше, чем в своем отце. И тут я -молодая классная руководительница, в буквальном смысле взявшая своих учеников под, крыло. Ведь я очень старалась быть для них именно второй мамой: заботливой и поддерживающей, стремящейся разрешить любые конфликты.

И вот как это отдалось в голове поломанного жизнью мальчишки. А что, если своим поведением в школе Никита хотел привлечь вовсе не внимание Абрамова, а мое?

Когда мы выходим на свежий воздух и останавливаемся около машины, Абрамов внимательно следит за тем, чтобы ребенок оказался внутри. Следом и мы сами усаживаемся в салон, где стоит гнетущая, удушающая тишина. До самого дома.

Никита молчит на заднем сидении. Его отец с плотно сжатыми челюстями смотрит на дорогу. Я

обдумываю случившееся.

Странно, но почему-то ситуация в семье Абрамовых волнует меня сейчас больше собственных проблем, а их предостаточно.

— Марш в свою комнату! - огрызается Тимур, когда мы оказываемся на пороге его особняка.

Нас тут же встречают Алла Егоровна и еще какая-то женщина. Они было с облегчением хотят наброситься на Никиту, но тот смиряет их таким взглядом, что обе замирают и даже боятся подступить ближе.

— Из дома его не выпускать, - распоряжается Абрамов, когда его сын скрывается на втором этаже.

- Охрану тоже предупрежу.

— Конечно, Тимур Александрович! - спешит согласиться Алла Егоровна. - Теперь глаз да глаз за ним.

Мужчина кривится. Его явно раздражает все, что происходит. Я стою чуть позади и не знаю, чего ждать. Мое сердце будто обращается в камень и тяжестью повисает в груди. От каждого тяжелого толчка грудь сотрясается. Как и все тело.

Убежать бы сейчас. Удрать. Но я стою на своем месте, точно приросла к нему, и жду решения хозяина дома. Как бесправная маленькая букашка, что трясется при виде подошвы сапога, размышляя над тем: раздавит или пронесет.

Скорее всего, раздавит. Сделает как привык - пойдет к своей цели, наплевав на все. Нет в

Абрамове ни сострадания, ни приличия. И местечка для любви нет. Вместо сердца у него, должно быть, закостеневшая черная ледышка.

— Тебе особое приглашение нужно? - спрашивает мужчина, даже не оборачиваясь на меня.

— Я думала... - не успеваю договорить, потому что Абрамов резко перебивает: