Поддай пару

— Боюсь, что нет, Гарри.

Гарри весело хмыкнул:

— Ненавижу работать с людьми, которых я не могу уволить. Это противоестественно.

Это был долгий день после долгих недель и еще более долгих месяцев, и тем вечером Мокрист с огромной радостью переступил порог собственного дома, страстно желая оказаться в роскошной постели с балдахином, на которой был матрац, набитый не соломой, и подушки — настоящие подушки! Очень многие хозяева гостиниц, где Мокрист останавливался за время своих странствий, считали подушки необязательным и даже бесполезным аксессуаром. Прямо сейчас его душа пела, и он открыл дверь еще до того, как это успел сделать Кроссли, и направился не в основную часть дома, но в узкий коридорчик, который вел к кабинету Ангелы Красоты, где его возлюбленная беседовала с Из Сумерек Темноты.

Семафорная компания предоставляла равные возможности всем желающим, особенно когда речь шла о кадрах, которые могли вскарабкаться по скелетообразному каркасу клик-башни и, добравшись до цели, усесться на маленький стульчик и кодить как черти, при этом чертями не будучи, хотя их внешность и говорила об обратном.

Ангела Красота недоверчивым взглядом проверяла отчеты с клик-башен, а гоблин, скрючившись, как чертик, сидел на краешке стола. Она помахала пальцами, давая понять, что не может сейчас отвлекаться, после чего скрутила бумаги, передала их гоблину и резко сказала:

— Доставь это немедленно на башню девяносто семь, пожалуйста. Кто-то очень небрежен в кодах. Наверное, стажер. Я хочу знать наверняка, ясно?

Гоблин подцепил когтем свиток, соскочил со стола, как лягушка, и направился в сторону дверцы невысоко над полом, за которой и исчез. Мокристу был слышен его топот за стеной (гоблин по обшивке вскарабкался на крышу и посеменил к их личной семафорной башенке). Он содрогнулся, но прежде, чем он успел что-то сказать, Ангела Красота подняла на него глаза и перебила:

— Он пунктуальный, расторопный, надежный и кодит лучше, чем даже я, и все, что ему от нас нужно, — это чтобы мы разрешили ему и его семье жить на нашей крыше. Так что не надо опять рассказывать, как тебя травмировал в детстве рисунок улыбающегося гоблина в книжке, ладно? Выкинь это из головы, Мокрист. Гоблины — лучшее, что случалось с семафорами со времен… короче, нас! Они обожают бегать, и, кроме того, под одной крышей с гоблинами нас не донимают эти мерзкие крысы и мыши, как раньше.

Ангела Красота встала, обогнула стол и, подойдя к Мокристу, поцеловала его.

— Как прошел твой последний марафон, муженек? Впрочем, как ты мог бы догадаться, я и так получала своевременные отчеты о твоих успехах.

Мокрист сделал шаг назад.

— Отчеты? Что?

Ангела Красота рассмеялась:

— Что такое семафорная башня, как не огромная дозорная вышка? И у каждого семафорщика есть очень дорогой бинокль герра Фляйсса, изготовленный по лучшим убервальдским технологиям. Я и сказала, что за тобой нужен глаз да глаз — ну, и еще много-много глаз, башен там хватает. Каждый семафорщик знает тебя в лицо и даже в макушку, вот я и решила, что мой долг как жены…

— Что, шпионить за мужем? На случай, если я спутаюсь с другими женщинами?

— Успокойся, я же знаю, что ни с кем ты не путался. А если бы и путался, я бы тебя просто убила — ничего личного. Но ты не путался, я не убила, и у нас все прекрасно, так? Госпожа Кроссли приготовила изумительный пирог из говядины с устрицами. Видишь? Разве ты не рад, что я точно знала, когда ты вернешься домой?

Мокрист улыбнулся, и его улыбка еще расширилась, когда он понял, что услышал. Он задумчиво переспросил:

— Не хочешь ли ты сказать, любовь моя, что ты могла бы проследить за кем угодно?

— Вполне возможно, если кто угодно будет много перемещаться. Ребята и девчонки часто поглядывают по сторонам, когда выдается свободная минутка. Просто глядят, и все, что в этом плохого? Вчера, когда ты возвращался домой, я была в конторе Гранд Магистрали и имела честь лично принимать отчет о том, как ты прыгаешь на своей глиняной лошади. Очень увлекательное зрелище, по слухам.

Ангела Красота посмотрела на мужа и добавила:

— А ты знаешь, что, когда ты натыкаешься на что-то полезное и очень интересное, у тебя глаза загораются, как страшдественские украшения? Так что прекращай светиться и пойди умойся с дороги, а потом наконец нормально поужинаем.

В семье Мокриста и Ангелы Красоты существовало одно правило: время ужина при малейшей возможности было неприкосновенным. Никаких перекусов на рабочем месте, никакой спешки, зато обязательно свечи и серебряные приборы, будто каждый ужин был праздничным. Но он и был праздничным — единственная возможность сесть за один стол лицом к лицу и хоть до некоторой степени побыть просто мужем и женой.

Однако Ангела Красота оказалась не в силах сдержать своего недовольства по поводу того, что ей снова предстояло надолго прощаться с мужем и провожать его в чужую страну.

— Щеботан не так уж и далеко, — успокаивал ее Мокрист. — И когда я переманю местных ребят на свою сторону, все будет хорошо.

Ангела Красота прочистила горло.

— Гарсоны. У лобстеров ребята называются гарсонами.