Поддаться искушению

Когда они зашли в лифт, Эйдан понял, что совершил огромную ошибку. Зеркала на стенах кабины отражали холодную английскую красоту Эммы, куда бы он ни направил взгляд. По-лебединому грациозная шея… совершенные черты… даже беззащитная родинка на затылке, о которой он мечтал весь вечер.

Эмма держала себя с достоинством греческой богини, что подчеркивал ее наряд. Единственным недостатком была небольшая хромота – последствие аварии. Швы возле уха она замаскировала макияжем.

Как только Эйдан увидел ее сегодня вечером, с волосами, поднятыми вверх и уложенными волнами, ему больше всего на свете хотелось расстегнуть каждую пуговку на платье, одну за другой, и увидеть, как шелк соскальзывает с обнаженных плеч Эммы.

За несколько секунд они добрались до нужного этажа.

Эйдан открыл дверь своего номера и пропустил ее внутрь. Она с любопытством огляделась, но не стала ничего говорить. Обстановка тут была роскошная, но для Эммы антикварная мебель и восточные ковры были привычны.

– Хочешь что-нибудь выпить?

Она присела на краешек стула и сложила руки на коленях:

– Виски. Неразбавленное.

Эйдан вопросительно изогнул бровь. Та девушка, которую он знал, редко пила что-нибудь крепче, чем вино. Возможно, Эмма очень сильно нервничает. Глупо радоваться этому, но он был рад.

Когда он передал ей тяжелый хрустальный стакан, она посмотрела на него поверх краев, закинула голову и очень быстро все проглотила.

Потягивая собственный напиток, Эйдан пристроился на подлокотнике дивана, слишком взвинченный, чтобы сесть.

Эмма наконец расслабилась, откинулась на спинку стула и сбросила туфли. Мелькнули стройные лодыжки и ярко-красные ноготки, но уже в следующее мгновение они скрылись под платьем.

– Я в растерянности, – начал он. – Ты явно что-то задумала, но раз уж ты сдружилась с Миа и мамой, я не могу выкинуть тебя отсюда.

– Я теперь здесь живу, – с вызовом бросила она.

– С чего бы это?

– Ты сказал, что не нуждаешься в объяснениях, – напомнила Эмма.

– Возможно, я был слишком зол.

Эйдан предложил ей оливковую ветвь мира, но Эмма проигнорировала ее.

– Окно информации закрыто.

Ее ироничная улыбка и удовлетворение на лице снова вызвали у него приступ гнева, но он старательно контролировал ситуацию.

– Что, если мы договоримся об обмене информацией?

– Мне не нужно ничего знать о тебе. Меня это не интересует.

Если судить по ее тяжело вздымающейся груди, Эмму это очень даже интересовало.

Эйдан налил ей еще одну порцию виски:

– Я забыл спросить, принимаешь ли ты обезболивающее?

Второй стакан она осушила точно так же, как и первый. Хотя лицо Эммы покраснело, а на глаза навернулись слезы, она даже не вздрогнула.

– Конечно, нет. Я не дура.

– Я никогда этого не говорил. Любой в Оксфорде готов был подтвердить, что ты одна из самых умных девушек.

– Как выяснилось, недостаточно умная.

– Что ты имеешь в виду?

– Да так, не обращай внимания.

Неожиданно Эмма сникла, ее нижняя губа задрожала, а на лице появилось потерянное выражение.

– Я купил шикарный пентхаус в самом центре Нью-Йорка. Занимаюсь дорогой недвижимостью.

– Это для меня не новость. Твоя мама постоянно расхваливает тебя, рассказывая все в подробностях. Она очень скучает по тебе.

– Но я же приехал.

– Да уж, приехал.

Эйдан подошел к Эмме, поднял ее и подвел к дивану. Они сели рядом. Он поставил свой стакан на кофейный столик.

– Вообще-то меня по-настоящему интересует только одна вещь.

Эмма слегка повернулась к нему, не в силах скрыть любопытство:

– И что же это?

– Увидишь…

И вот уже губы мужчины захватили в плен ее рот, медленно целуя, давая ей возможность остановить его. Ее запах был таким знакомым – английские розы и родниковая вода. Он уже бывал тут… слышал это ангельское пение… видел эти молочные и медовые холмы…

Сердце Эйдана бешено билось в груди, стараясь хоть как-то возместить резко возросшую потребность в кислороде. Казалось, его тело существовало на грани возможностей. Что-то затягивало его в бездну. Что-то очень опасное.

Эмма не пыталась обнять его. Эйдан сдался первым. Беспомощный, отчаявшийся, он обнял ее за шею и притянул к себе.

В комнате царила тишина, если не считать их хриплого дыхания. Ему казалось, что он парит под потолком и видит себя, проваливающегося в кроличью нору. Когда-то поцелуи Эммы были для него волшебным эликсиром, который превращал время, проведенное в Англии, в нечто волшебное, похожее на сон.

Эйдан терял контроль. Его мозг знал это, но тело не поддавалось доводам разума. Дрожа от желания, которое в клочки разорвало его решимость, он снял лиф ее платья. Ткань легко соскользнула вместе с бретелькой бюстгальтера. Уже через несколько мгновений его пальцы ласкали затвердевший кончик одной груди Эммы, потом – другой.

Она застонала.

– Эйдан… – Ее шепот был еле слышен.

Он склонился над ней. С сожалением оторвавшись от губ женщины, он спустился ниже, чтобы поцеловать ее грудь, слегка прикусив соски.

Эйдан не сразу заметил, что Эмма начала сопротивляться. Маленькие кулачки уперлись в его плечи.

– Нет, Эйдан, остановись.