Поддаться

Ее голос звучит холодно. Кажется, что говорит не она. Как будто говорит другой человек. Иногда я не понимаю эту девушку.

– Белла прекрасна. Когда мы были моложе, я был влюблен в нее, но мой брат увел ее у меня.

Она смотрит на меня, как будто она где-то это слышала:

– Я помню.

Я говорил ей это? Не помню.

– Правда?

Она снова садится рядом со мной и держит в руках DVD:

– Правда. В ту ночь прошлым летом, когда мы… эм... Когда мы...

– Сделали «это»? – усмехаюсь.

Она бьет меня по руке:

– Да, не важно. Я же говорила, ты был, гм...

Я знаю, что она хочет сказать, поэтому заканчиваю за нее:

– Хорошо целуюсь.

Я ее нервирую.

Гол, и я зарабатываю от нее смущенный румянец.

– Да, да, да. Окей. Отлично. Ты хорошо целуешься и сказал, что практиковался с девушкой, которая теперь твоя невестка.

Она это запомнила? Но она была пьяна. Абсолютно. По крайней мере, она казалась такой.

– Как ты это запомнила? Это было так давно, но ты мне напомнила, что я действительно говорил об этом.

Харлоу не хочет говорить, и это прекрасно. Похоже, ей не комфортно, поэтому я не буду слишком давить. Она быстро меняет тему:

– Я не очень устала и собиралась посмотреть фильм. Хочешь со мной?

Она не хочет, чтобы я болтался без дела? Мне кажется, она невменяемая. В одну минуту она дает мне по яйцам, а в следующую – хочет узнать историю моей жизни. Я тоже не слишком устал, так что, черт возьми, буду продолжать работу над тем, как быть взрослым.

– Конечно. Что будем смотреть?

Прижимая диск к груди, Харлоу закрывает глаза и драматически выдыхает:

– Мой любимый фильм «С песней в моем сердце». Я знала, что миссис Тейлор, мама Уиллоу, все еще хранит его здесь. Я подсадила ее на него.

– Очень похоже на девчачий фильм. Я хочу кровь и кишки. Ты не можешь найти «Рэмбо» или что-то в этом духе? – указываю на шкаф.

– Тьфу, неандерталец. Зачем я вообще спрашивала? – она качает головой, только усугубляя мою реакцию на ее выбор фильма.

– Что я сказал не так? – выхватив у нее коробку, рассматриваю обложку и читаю аннотацию, после чего бросаю коробку на стол.

– Паршиво. Он грустный. Она певица с классной карьерой, получает травму в авиакатастрофе, ей практически отрывает ноги. Она калека. Почему ты хочешь смотреть что-то вроде этого?

Харлоу встает, упирает руки в свои бедра и постукивает ногой:

– Тогда почему ты хочешь посмотреть что-то вроде Рэмбо? Разве ты не насмотрелся на это в морской пехоте?

Она уловила суть.

Черт возьми.

Она продолжает говорить:

– Меня воспитывали на классике, моя мать была...

Я перебиваю ее:

– Большой поклонницей старых фильмов и звезд кино, отсюда и имя Харлоу, потому что тебя назвали в честь Жанны Харлоу. Твоя сестра Грета была названа в честь Гарбо, а твой брат в честь Джоана Кроуфорда, чего я до сих пор не понимаю.

Она выглядит пораженной. Перестает постукивать ногой и смотрит на меня, как будто из моей шеи вырастает вторая и очень уродливая голова:

– Как ты запомнил это?

Черт, действительно, как?

– Ты, хм, ты сказала мне как-то утром во время одного из наших разговоров на причале.

Она качает головой:

– Нет, нет, я не говорила тебе такого этим летом. Я сказала это тебе прошлым летом во время нашей маленькой, ну ты знаешь...

Не стоит стесняться.

Она права.

Я почесываю голову, желая никогда не произносить этого вслух, но это уже сделал. Нет пути назад.

– Так. У тебя странное имя... Конечно, я запомнил такую историю.

Она ждет секунду, делает шаг вперед, а затем отступает. Она подумала о чем-то, хочет сказать мне, но молчит, все еще стоя возле дивана, но в нескольких сантиметрах от него.

Внезапное желание скрыть это заставляет меня принять отчаянные меры:

– Ладно, хорошо. Я посмотрю твой девчачий фильм, полный сопливого любовного дерьма и трагедии. Но если там будут петь, я ухожу на хрен отсюда.

Она радостно хлопает в ладоши и вставляет DVD в плеер.

Я люблю игривую Харлоу Ханнум.

Когда начинается музыка вступительной заставки, я уже понимаю, что в полном дерьме. Надеюсь, где-то здесь есть нож, и я смогу перерезать себе горло. Харлоу, сидя на другой стороне дивана, протягивает мне плед и берет один себе.

– И что мне с этим делать?

– Укройся им, устройся поудобнее и наслаждайся фильмом. Попробуй. Я всегда так делаю.

Она улыбается мне, и по какой-то дурацкой причине это заставляет меня чувствовать... Я не знаю, как объяснить это, тепло и неловкость, наверное. Поэтому делаю то, что мне велено, надеясь, что нет скрытых камер, чтобы кто-нибудь заметил, что я подкаблучник.

***