Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

Весь обратный путь я ревел, и меня лихорадило от ужаса. Взрослые чувствовали себя немногим лучше, и в лодке Сэнди мало говорили, а только призывали имя божие. А когда мы подошли к молу, то увидели, что все скалы вокруг пристани усеяны поджидавшими нас людьми. Оказалось, что они нашли Лапрайка в припадке; он улыбался и держал в руках челнок. Послали мальчика поднять флаг, а остальные остались в доме ткача. Можете быть уверены, что им это не доставляло ни малейшего удовольствия; они стояли и тихо молились — никто не рисковал молиться громко, — глядя на эту страшную фигуру. Вдруг Тод с ужасным криком вскочил на ноги и, истекая кровью, упал замертво прямо на ткацкий станок.

При осмотре трупа обнаружили, что свинцовая дробь не проникла глубоко в тело колдуна — с трудом нашли под кожей лишь одну дробинку. Но в самом его сердце оказалась серебряная монета деда…

XVI

Четырнадцатого сентября, в день, когда был назначен наш отъезд, мы поднялись ещё до рассвета. Наутро прибыла лодка и мне тут же вручили в руки конверт. Это было письмо от Эйли. Она просила меня не сердится и не обижаться на неё, за то, что полюбила другого. Также отказывалась от всех добытых нами денег в мою пользу, но просила оставить её управляющей замка Шос с сохранением прежнего жалования и клялась по мере сил поддерживать в нём порядок. Это был не рациональный и великодушный поступок с её стороны, но он решал множество возможных проблем. Дочитав письмо, я на миг замер, наслаждаясь свежим утренним ветерком, чувствуя, что по моим губам гуляет лёгкая улыбка.

— Я вижу, что вы получили хорошие известия, — сказал Энди.

— Можно и так сказать, — ответил я, присоединяясь к носящим наши вещи в лодку горцам.

После этого мы без разговора быстро спустились в лодку и поставили парус. Успело уже стемнеть, когда мы добрались до Куинзферри, но благодаря прямому водному пути мы опередили бы даже самую резвую лошадь. Вскоре мы уже прибыли в Шос.

Эйли встретила меня радостно, но и с опаской. Она суетилась, выказывая преувеличенную заботу, но при этом избегала смотреть в глаза и старалась не оставаться со мной наедине. Но мне всё-же удалось подстеречь её, когда она выскочила на улицу по каким-то хозяйственным делам и увлечь в недавно выстроенную среди красиво спланированного сада вычурную беседку, для разговора с глазу на глаз.

— Ты не сердишься на меня? — спросила она, искоса стрельнув виноватым взглядом. — Я на самом деле люблю его.

— С чего бы это я сердился? — искренне удивился я, — ты вроде бы не давала мне никаких клятв.

— Но мы же жили как муж и жена… — начала она слегка неуверенно, но я решительно перебил её.

— Если дело в этом, то не бери в голову. Я наоборот тебе за многое благодарен, а за «жили» в особенности. Но это само по себе не делает тебя ни моей женой ни рабыней. Тем более, что в моей жизни тоже появилась девушка, которую я полюбил. Твоя родственница, между прочим.

— И кто она? — спросила Эйли с лёгкой ноткой ревности в голосе. Ох уж мне эти женщины, сама только что призналась в любви другому, но так просто отдать сопернице прежде принадлежавшее ей не горит желанием.

— Катриона Драммонд, дочь Джеймса Мора, — ответил я.

— Малышка Кэтрин? — поражённо воскликнула Эйли, — Она же молоденькая совсем!

— Младше меня всего на год, — усмехнувшись сказал я, — И малышкой её я бы не назвал. Она побольше тебя уже выросла, особенно в некоторых важных местах.

Это был нечестный приём, поскольку Эйли немного переживала из-за своей не слишком большой груди. Сколько я не пытался её переубеждать, что форма важнее размера, а с формой у неё всё было в порядке.

Она смешно надулась и засопела, но уже через миг перестала обижаться. Она мне именно поэтому нравилась как человек — обиды не копила и вообще была, на зависть всем, неизменно позитивна.

— Так что ты решил с нами? — спросила она с робкой надеждой.

— Я согласен со всеми твоими предложениями. — ответил я, — но с одной поправкой. Я перепишу на тебя тот домик под Куинзферри, ты знаешь какой, и передам десять тысяч фунтов. Может случиться так, что все мои активы в Шотландии будут арестованы и мне придётся бежать из страны. Мне бы не хотелось, чтобы ты в этом случае осталась ни с чем. А Хэсти возьмёшь в Шос помощницей. Замок я тоже передам тебе, оформим купчую завтра, через Ранкилера, но число проставишь только в случае если меня арестуют. Пока мне надо чтобы меня по-прежнему считали лэрдом.

Вместо ответа она порывисто впилась мне в губы таким горячим поцелуем, что я еле сдержался от активных действий — всё-таки женщины у меня не было уже почти месяц.

— Сегодня после полуночи я приду к тебе, — сказала она полушёпотом, — нам надо попрощаться с тобой. Но это будет в последний раз, потому что вскоре я выхожу замуж.

— А как же твой будущий муж? — с грустной улыбкой переспросил я, — он не обидится, если ты проведёшь ночь не с ним?