Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

Юнга Рэнсом, первый встреченный моряк из везущего меня к приключениям брига, время от времени выходил из капитанской каюты, где он спал и прислуживал, и то безмолвно показывал на следы нанесённых ему побоев, то проклинал жестокого мистера Шуана. Пора было с этим что-то делать, но матросы относились с глубоким почтением к старшему помощнику капитана, который, как они говорили, был «единственным моряком во всей компании и вовсе не дурным человеком, когда бывал трезв». Действительно, я заметил странные особенности у наших обоих помощников: мистер Риак бывал не в духе, груб и резок в трезвом состоянии, а мистер Шуан и мухи не мог обидеть, пока не напьется. Я спросил про капитана, но мне сказали, что этот железный человек никак не меняется от выпивки.

Я старался как можно лучше использовать малое время, имевшееся в моем распоряжении, чтобы сделать из разнесчастного Рэнсома что-нибудь похожее на нормального человека. Но из всего он усвоил разве что некоторые ухватки ножевого боя. И очень полюбил истории о героях прошлого — благо их у меня было в избытке. Здесь помогало всё, от рыцарских романов до просмотренных в прошлой жизни кинобоевиков. Особенно на ура прошёл пересказ «Истории рыцаря» и «Острова сокровищ». Из всего того, что предшествовало его поступлению на корабль, юнга помнил лишь, что отец его делал часы и что в гостиной у них висела клетка со скворцом, насвистывавшим песню «Северная страна». Все остальное стерлось из его памяти за годы тяжелой работы и грубого обращения с ним. У него были странные понятия о суше, составившиеся на основании рассказов матросов; по его мнению, это было место, где мальчиков отдавали в рабство, которое называлось ремеслом, где учеников постоянно колотили и заключали в смрадные тюрьмы. В городе он почти каждого встречного принимал за обманщика, расставляющего людям ловушки, а половину домов — за притоны, где матросов отравляют и убивают. Я, конечно, рассказывал Рэнсому, как хорошо со мной обращались на суше, которой он так боялся, и о моих родителях, и о друзьях, и о том, как сытно меня кормили и тщательно обучали.

Если случалось, что его перед тем били, он горько плакал и клялся, что сбежит, но когда он бывал в своём обыкновенном сумасшедшем настроении или — ещё того чаще — когда он выпивал стакан спиртного в каюте, то поднимал меня на смех.

Его спаивал мистер Риак — вот уж кто был сам не прочь выпить! — и, без сомнения, с добрым намерением. Но, надо сказать, вид пьяного юнги бывал временами довольно нелеп.

Некоторые матросы смеялись, глядя на него, но не все; другие становились мрачнее тучи (думая, вероятно, о собственном детстве и о своих детях), приказывая ему бросить эти глупости и подумать о том, что он делает. Что же касается меня, то мне было почти всё равно, вот уж не ожидал от себя подобной душевной чёрствости.

Надо заметить, что ветер был всё время неблагоприятный, а встречное течение бросало «Завет» то вверх, то вниз так, что люк был почти постоянно закрыт, и наша каюта освещалась только фонарем, висевшим на перекладине. Работы всегда было много для всех: паруса приходилось то ставить, то убавлять каждую минуту. Напряжение отзывалось на настроении команды: целый день, с утра и до вечера, слышался шум ссор. Мне это не особо мешало, только однажды пришлось пересчитать рёбра одному из матросов, высокому тощему уроженцу Глазго. Но это пошло только на пользу моей и так устоявшейся репутации молодого да раннего…

VIII

Однажды вечером, около девяти часов, по кораблю разнесся слух, что Шуан наконец получил то, на что давно напрашивался. Из капитанской каюты двое матросов провели по палубе бледного как мел юнгу и заперли его в трюме, той его части, где я сам начинал это путешествие. Затем появился капитан, осмотрелся и направился напрямик ко мне, стоявшему у фок-мачты.

— Тут такое дело, Дэви… — начал он, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, — Рэнсом серьёзно ранил мистера Шуана. Нападение юнги на офицера корабля прощать нельзя, и следующим утром он будет уже болтаться на рее. Поэтому мы хотим дать тебе службу в кормовой рубке. Займёшь койку Рэнсома и будешь исполнять его обязанности.

— Капитан, — ответил я с показным почтением, которого на самом деле нисколько не испытывал, — я конечно не против исполнять обязанности юнги, но вы вероятно запамятовали, что путь мой лежит только в один конец. У вас есть кого назначить юнгой на обратной дороге из Америки?

— А ведь и то верно, — озадачился Хозисон на мгновение, — придётся просто отхлестать негодяя линём и посадить на неделю в трюм на хлеб и воду… Ну ладно, живей беги на корму. Возможно твоя помощь прямо сейчас понадобится мистеру Риаку.