Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

Как только косари кончили свою работу, в начале сумерек, мы перешли вброд на берег и направились к Стирлингскому мосту вдоль рвов, пересекавших поля.

Мост находился вблизи холма, на котором возвышался замок: это был старый, высокий, узкий каменный мост с башенками. Можно себе представить, с каким интересом я смотрел на него, хотя бы потому, что это довольно известное в шотландской истории место. Одиннадцатого сентября 1297 года здесь произошла знаменитая битва между повстанцами Уиллема Уоллеса и английскими войсками. Уоллес тогда победил превышавшего по численности врага, став символом независимости Шотландии и замедлив её окончательное завоевание Англией ещё на целых два века. Правда, бывший тогда здесь деревянный мост давно заменили каменным, но я с любопытством осматривал его мало изменившиеся с той поры окрестности.

Месяц ещё не взошел, когда мы пришли сюда; немногочисленные огни светились вдоль фасада крепости, а ниже виднелись немногие освещенные окна в самом городе. Но все было совершенно спокойно, и казалось, у прохода не было стражи.

Я стоял за то, чтобы тотчас же отправиться через мост, но Алан был осторожнее.

— Как будто всё спокойно, — сказал он, — но мы всё-таки немного ещё полежим здесь во рву и посмотрим.

Так мы лежали около четверти часа, то молча, то перешептываясь и не слыша ничего, кроме лёгкого плеска воды над устоями моста. Наконец мне это надоело.

— Послушай, Алан, — сказал я шёпотом, — почему бы нам не послать на разведку Эйли с её пёсиком? Её ведь не объявляли в розыск.

— В самом деле, — обрадовалась Эйли, которой уже тоже надоело мёрзнуть здесь. — Если там будет караул, я попытаюсь дать вам знать, сколько их.

— Ладно, — согласился Алан, — если что, жди нас в Стерлинге, на большом постоялом дворе, что не выходе из города в сторону Эдинбурга.

Стук её шагов по брусчатке вскоре затих вдали.

— Она, наверное, уже прошла, — шепнул я.

— Нет, — ответил Алан, — её шаги все ещё глухо звучат по мосту.

В эту минуту послышался грубый голос:

— Кто идет?

И мы услышали, как приклад ружья загремел о камни. Я сначала подумал, что часовой раньше спал и что если бы мы попытались прокрасться, то прошли бы незамеченными. Но теперь он проснулся, и случай был упущен. Но всё было ещё хуже.

— А чего это вас здесь так много? — услышали мы громкий голос Эйли, — уж не меня ли вы встречаете всем десятком?

— Может и тебя, — хохотнул в ответ какой-то из солдат, — вот мы сейчас сменимся со стражи и пойдём в таверну греться. Пойдёшь с нами?

— Нет, не могу, — с отлично разыгранным разочарованием сказала Эйли, — мне завтра с утра пораньше надо быть на рынке в Стерлинге, хочу собаку продать.

Затем говорившие стали говорить тише, и звуки речи стали неразборчивы, а ещё позже всё стихло, видимо наша спутница перешла мост.

— Этот путь нам не подходит, — сказал Алан, — нам никак не удастся пройти через такое количество солдат, Дэвид.

— Постой, Алан, — отвечал я, — раз у них сейчас смена караула, скоро их станет меньше. Можно будет попробовать прорваться силой.

— Нет, не получится, — разочарованно произнёс он, — их всё равно слишком много и мы не знаем сколько в случае тревоги набежит ещё.

И, не прибавив больше ни слова, он пополз прочь через поля. Немного далее, когда мы были вне поля зрения часовых, Алан поднялся и пошел по дороге, направляющейся к востоку. Я не понял, зачем он это делает, но поверил своей идее, что у него есть запасной план. Когда же мы протопали пару километров вдоль реки, решил окончательно в этом убедиться.

— И что теперь будем делать? — спросил я.

— Ну, — отвечал Алан, — чего же ты хочешь? Они не такие дураки, какими я считал их. Нам все ещё остается перейти через Форт, Дэвид… Проклятие дождям, питавшим его, и холмам, между которыми он течет!

— А зачем мы идем к востоку? — спросил я.

— О, просто на удачу! — сказал он. — Если мы не можем перейти реку, то надо посмотреть, не переправимся ли мы через залив.

— На реке есть мост, а в заливе его нет, — сказал я.

— Конечно, есть мост, — сказал Алан, — но какой от него прок, если он охраняется?

— Но, — сказал я, — реку можно переплыть.

— Можно тем, кто это умеет, — отвечал он, — но я не слышал, чтобы кто-нибудь из нас с тобой был очень искусен в этом деле. Что касается меня, то я плаваю, как камень.

— Я не могу сравниться с вами в умении возражать, Алан, — сказал я, — но мне кажется, что мы худое меняем на ещё худшее. Если трудно переплыть реку, то, очевидно, ещё труднее переплыть залив.

— Но ведь существуют лодки, если не ошибаюсь, — сказал Алан.

— Да, но лодку ещё надо достать! — сказал я. — Но вот что всего важнее: если вы перейдете мост, то мост ничего никому не расскажет. Но если вы переплывете залив и лодка окажется не на той стороне — сразу все поймут, что кто-то должен был переплыть на ней, — начнётся переполох во всей округе.